Обмануть судьбу

С грустью девушка подумала, что альву куда проще играть свою роль. Он и в Рагье и в Ягодном не оставлял исследований. А ей приходится вживаться в образ. И пусть она знала и биографию поэта, хоть и в общих чертах, и стихи его ей нравились, но изображать из себя ученого, пусть и начинающего, было сложно. Не настолько ее интересовало его прошлое, не было желания найти новое, еще никому, кроме обладателей книги, неизвестное стихотворение. Но выбора не было. Изображать невесту или жену альва было бы верхом безрассудства. Сегодняшняя проповедь только подтвердила эти опасения.

Вскоре за ними пришел послушник. Девушка поправила волосы, убедилась, что шерсть Атайи немного подсохла, и уже не будет собирать на себя всю грязь и пыль. С кошкой на руках, она присоединилась к остальным.

— С животными в трапезную нельзя, — заметив кошку, тут же возмутился послушник. — Животным вообще нельзя находиться в жилых помещениях. Вы должны отнести ее в конюшню к лошадям.

— Но я не могу оставить ее, — возразила девушка, — Кошка — такая же часть меня, как рука или нога.

— Нельзя с животными, — продолжал твердить юноша, — никак нельзя, распоряжение настоятеля.

— Это не кошка, — снова попыталась объяснить эльфийка. — Это фамилиар, который есть у всех эльфов. Это часть нас, а у некоторых — лучшая их часть.

— Нельзя с животными, — словно мантру твердил юноша.

Эйленсиль вновь попыталась объяснить, что Атайя — ее фамилиар, в спор вступили Иртуш и даже Герриат, но послушник все твердил, что кошку следует отнести на конюшню.

— В таком случае, — воскликнула девушка, — прикажите подготовить на конюшне удобное стойло, потому что я не оставлю свою любимицу. И очень надеюсь, что накормят нас все-таки не овсом и сеном, а чем-то более подходящим.

Наверное, в обители не было принято так громко разговаривать, потому что после последней фразы девушки отворилась дверь одной из келий, и в коридор вышел высокий, худощавый орк. Незамеченным он подошел к группе и некоторое время молча слушал, вникая в суть спора. Потом заговорил.

— Я приношу свои искренние извинения госпоже. К сожалению, братия не разобралась и отправила за вами нашего младшего служку Ардира, — упоминаемый служка уже стоял в поклоне, всем видом выражая покорность и трепет перед вышестоящим. — К сожалению, в любом народе всегда найдутся индивиды с легкими отклонениями. Ардир — один из таких орков. Он исполнителен, старателен, но слишком буквально воспринимает все распоряжения и не знает, когда надо действовать согласно правилам, а когда в них есть исключения. К сожалению, это болезнь, исцелить которую никому не под силу.

Орк развел руками, словно призывал в свидетели богов. Эйленсиль еще раз посмотрела на послушника, после чего повернулась к подошедшему орку.

— Я принимаю ваши извинения, — спокойно произнесла она, после чего вновь внимательно посмотрела на юношу и, словно ведомая каким-то наитием, продолжила. — Болезнь — достаточный повод, чтобы не держать зла на этого мальчика. Но, думаю, стоит найти ему более спокойное место. Например, поручить ухаживать за растениями или животными. Думаю, он справиться с этим куда лучше.

— Вы так думаете? — орк явно был заинтересован ее словами.

— Не я, — поправила его эльфийка, — природа. Вы учите его общаться с другими, заставляете выходить из комфортных условий. Возможно, это помогает ему адаптироваться к жизни в обществе. Но я сомневаюсь, что когда-нибудь он покинет пределы этой долины. Так не лучше ли будет сделать так, чтобы Ардир занимался тем, что ему ближе?

— Я обязательно учту ваше мнение, — чуть склонил голову жрец. Потом повернулся к юноше. — Ардир, проводи наших гостей в трапезную. В том числе и кошку. Она тоже наш гость.

Служка поклонился, после чего пошел по коридору. Остальные последовали за ним. Только Иртуш задержался на несколько секунд, уточнить кое-что, но вскоре быстро догнал своих спутников. Герриат тут же поинтересовался, что задержало родственника. Получив ответ, он улыбнулся. Все складывалось как нельзя лучше. Доступ в библиотеку им предоставляли. Главное, попробовать обнаружить там записи, которые относятся к их делу.

Обед прошел в молчании. Лишь один из жрецов в дальней части помещения читал какую-то священную книгу. Но текст не понимал даже Иртуш, так сильно древний орочий язык отличался от современного, вобравшего много слов из всеобщего. Судя по всему, остальная братия или знала тексты писания наизусть, что не удивило бы гостей, или как-то иначе определяла момент, но периодически столовые приборы отставлялись, и совершались определенные ритуальные жесты, после чего обед продолжался. В первый раз новоприбывшие смутились, но один из жрецов пояснил, что это внутренний ритуал монастыря, и он не распространяется на тех, кто не принадлежит к его служителям.