Обмануть судьбу

– Ты не бросил нас. Ты ведь не ушел обратно в большое метро.

– Честно говоря, – пробормотал Айрон, намотав на палец прядь полуседых волос, – меня что-то не тянет на поверхность пока… Может, я и ушел бы, но как вспомню этот открытый участок, красоток этих… И еще – очень мне интересно, что же за чертовщина в парке творится все-таки. Надо тут, на станции, еще с людьми поговорить – наверняка кто-то что-то знает. Поговорить с той теткой, которая в парке этом работала.

Выйдя из палатки, Крот заметил неподалеку Федора и Искру, которые о чем-то оживленно беседовали. И тут же сомнения, которое посеял в душе разговор с Айроном, распустились буйным цветом. Да, сиротка времени зря не теряет – и кажется, ей не скучно. Вон как блестят глаза и румянец даже слабый появился на обычно бледных щеках. С каким интересом она уставилась на парня. Не для него ли и прическа новая, и браслетик на запястье?

Кроту стало обидно, хотя в природе этого чувства он с трудом сумел бы разобраться. Он знал, что не красавец, – просто крепкий парень, каких много, и тем не менее, были женщины, которым его общество доставляло удовольствие. Он вспомнил одну ухоженную красотку с Ганзы – что ее привлекло в нем, непонятно, но они провели вместе пару недель, а потом она куда-то делась. Об этой истории Крот вспоминал не без удовольствия, но не мог сказать, что соскучился по красавице, – он и лицо ее уже почти забыл, помнил только запах приторных духов. А вот теперь из-за тощей замухрышки так переживает. Ее и красивой-то не назовешь. Чем она его так зацепила – жалко ему ее, что ли? «Тьфу, – сплюнул он, – вот таких вот тихонь и надо бояться, а вовсе не холеных красоток. Такие своими худыми пальчиками всю душу могут вывернуть наизнанку».

Он вдруг вспомнил случай из прежней жизни – холодная весна, московская земля только-только оттаяла, убрать скопившийся под снегом за зиму хлам еще не успели – а может, и некому было убирать. И он стоит возле дома, грея покрасневшие от холода руки в карманах курточки, рассеянно глядя на привычную картину – покрытый мусором газон. Валяются в грязи стекла, крышки от пивных бутылок, размокшие окурки. И вдруг что-то голубенькое – фантик, что ли? Вгляделся – и обомлел. И грязи робко пробивался первый весенний первоцвет. Это было так красиво – и так печально. Вот и девочка эта выросла в грязном и жестоком мире, слишком хрупкая, чтобы защитить себя. И все же она не сдается. Отчего-то больно наблюдать, как она пытается пробиться, найти свое место в этой жизни, зная заранее, что, скорее всего, эта борьба кончится поражением. Она сгинет так же, как сгинула ее мать, в мире, убивающем все живое и яркое.

Искра тем временем рассмеялась – словно колокольчик зазвенел. И Крот насторожился, пытаясь уловить, что они с Федором так живо обсуждают.

До него то и дело долетали обрывки разговора:

– А что с ней потом случилось? – спрашивала Искра.

Федор покачал головой:

– Я не знаю.

– Как – не знаешь?

– Меня ведь не было с ней, когда ее… когда она пропала. Я ведь знаю обо всем только со слов старика. Он сказал – ее больше нет, но можно ли верить, вот в чем вопрос? Можно ли верить тому, что сказал пьяный лодочник?

– Ты не веришь?

– Я не хочу верить, – мотнул головой Федор. – Мне почему-то кажется, не так все просто. Но что я могу поделать – только ждать. Ждать и надеяться, что она жива. Может, старик ее просто спрятал где-то. А мне соврал – с какой стати он должен мне доверять?

Выглядел он сейчас измученным и обреченным. Искра, с лица которой сбежала улыбка, пристально глядела на него. Потом, словно пробуждаясь от сна, обвела глазами окружающих, увидела Крота – и сразу замахала ему, снова заулыбалась. «Вот гад, рисуется перед девчонкой, голову морочит, – подумал Крот про Федора, но вслух ничего не сказал, только руки сами собой сжались в кулаки. – А она – хитрая лисичка, сразу замела хвостом».

– Пошли, – буркнул им Крот сердито, – разговор есть.

У костра, когда вновь принялись обсуждать план действий, Искра вдруг решительно высказалась в том смысле, что надо в ближайшие же дни предпринять еще одну вылазку в парк. Крот от такой храбрости даже опешил.

– Ты вообще не встревай, – рявкнул Следопыт, – мне тебя навязали, вражье отродье. Будь моя воля – я бы бабам оружие в руки не давал, все зло от них. Бабе дай волю – она вообще с цепи сорвется.

Искра умоляюще помотала головой.

– Что она такого сделала? – вмешался Крот, у которого уже сил не было смотреть на все это.