Облунение

Нашей памяти камеры,
Храмы ее и чертоги,
Словно корни сплетенные,
Соком ветвистым полны.
Как бессилие одних
Порождается трусостью многих,
Так и чья-то вина
Вырастает из общей вины.

Страх, влипая в рубашку,
Не даст оторваться от стада.
А за тех, кто отстал,
Не дадут и поломанный грош.
Потому что бездарно проста
Говорящая правда
И чертовски талантлива
Громко орущая ложь.

«Так хотелось тепла…»

Так хотелось тепла. Тепло.
Так хотелось любви. Пришло.
Так хотелось весны. Оттаял.
А чего-то опять не хватает…

«Подумать грустно, сколько объяснят…»

Подумать грустно, сколько объяснят
Загоны из расставленных преград,
Когда чины достоинством считая,
Приобретают, словно вычитают,
Из смысла лет — бессмыслицу наград.

Подумать грустно, сколько говорят
В круговороте бытоописаний
Ненужных столкновений и касаний.
И соприкосновения утрат
Расходятся кругами под глазами.

Смешно сказать, никто не виноват
В растрате жизни —
Худшей из растрат.

«Что остается после нас?»

Что остается после нас?
Не день, не ночь.
Ни дня, ни ночи.
И, если капля камень точит,
То сколько их должно упасть
На бесконечность черных строчек,
Чтоб насладиться ими всласть
И захлебнуться в многоточие…?

Что остается перед тем,
Как начинается бессмертье.
И жизнь, вторая или третья,
На многослойность наших тел
Кладет столетие за столетием
И бесконечность — на предел.

«Я в сущую свою обитель…»

Я в сущую свою обитель
Давно забытою весной
Вошел, как в дворик проходной:
Сначала вдох. А после — выдох.
Сначала вход. А после — выход.
А может все наоборот?
И выход — это тоже вход?
Но не расскажет тот, кто видел…

«Всё и вся кончается однажды…»

Всё и вся кончается однажды.
Мы живем на свете только дважды:
Первый раз — с собой.
Второй — с другими.
Боже мой, все были молодыми.
Каждому дарована
Во благо
На пути Цирцея
Иль Итака.

«Муссоны… Пассаты…»

Муссоны… Пассаты…
Мыс Доброй Надежды.
Не те уж фрегаты,
А волны — все те же.

И горстка матросов —
Лишь самая малость.
Из тех, кто не бросил.
Из тех, что остались.

Другие привычки
Нагие одежды.
Сгоревшие спички.
Мыс Доброй Надежды

Мыс Доброй Надежды.
Наш парус в тумане.
Всё реже и реже
Взойдет в океане.

Толкайтесь у киля
Барахтайтесь волны.
Опаснее штиля —
Не может быть шторма

От тех, кто послушен
И в этом безгрешен,
Спаси Наши Души,
Мыс Доброй Надежды.

«Я, видимо, чего-то не постиг…»

Я, видимо, чего-то не постиг.
И верю в душу, словно еретик
Который не нуждается в прощении.
И в кровообращении интриг
Не вижу человека воплощения,
Поскольку человек тогда велик,
Когда он сам себе первосвященник.
И сам себе творец.
А не мясник.

«Не избежать тому навета…»