Обломок империи

— Да, в них было что-то странное. Но почему сержанты Первого будут так рисковать? Ведь они могут быть наказаны?

— Потому что они не сержанты, — Дион упала на сиденье рядом с ней, кулаки ее были крепко сжаты. — Я думаю, они из Внутренней Безопасности, — она твердо посмотрела ей в глаза. — И нам надо решать, что теперь делать.

Шикста начала осознавать, что почва превратилась в зыбучий песок.

***

Когда-то эта каюта принадлежала Синклеру. Тогда, как и теперь, письменный стол был завален пленками. Тогда, как и теперь, мужчина, сидящий в том же самом кресле, беспокоился и неотрывно смотрел на голографическое изображение Риги, вырастающее на мониторе. Тот же звук кондиционеров и приглушенная вибрация напоминали слушателю, что он на космическом военном корабле. Мак Рудера неопределенность приближения к Риге мучила не меньше, чем когда-то Синклера.

— Мак, могу я чем-то помочь? — спросила Крисла. Она мерила шагами тот же путь, что раньше Мак. При ходьбе ее мешковатое платье шуршало. Она нервно крутила пальцами, тянула их, а мягкие янтарные ее глаза невидяще смотрели вперед.

«Неужели я так же метался перед Синком?» Мак глубоко вздохнул и сердито швырнул свой карманный коммуникатор на стол.

— Помочь? Не знаю, милая леди. Можете вы заглянуть в будущее? Извлечь правду из разреженного воздуха? Что за черт, там внизу делается? Мы достаточно близко, чтобы услышать боевые коммуникаторы, а мы слышим только учения. Почему Синклер не ответил на нашу просьбу о переговорах? Почему не отозвались Мейз, или Кэп, или Шикста?

— Но они вроде бы не воюют? — напомнила Крисла. — Дальняя телеметрия показывает, что скопления войск заняты только учениями.

— Да, именно этим по сообщению риганского коммуникатора в основном занят Синклер. Я знаю, сколько времени это занимает, но, пропади все, единственное ответственное лицо, с которым придется говорить, — это Или.

— Командир Брактов говорила с другими командирами эскадр. Они уверяют, что все в порядке, — Крисла уселась на уголок постели Мака. — Мак, я давно общаюсь с военными, достаточно долго, чтобы знать, как распространяются новости. Если что-то там заварилось не то, слухи об этом обязательно дойдут до Райсты.

— Но я… Да, да, вы правы. Кто-нибудь обязательно рассказал бы, хоть что-то, — он помолчал, а потом добавил:

— Если только Райста… Нет, об этом даже думать нельзя.

— Ты думаешь, что она не все тебе рассказывает? Мак нерешительно пожал плечами, потом потряс головой.

— Нет. Знаете что? Я стал ей верить. Разве это не пугающее открытие?

— Значит, ты не считаешь, что у нее есть свои расчеты? Мак вытянул губы.

— Да, черт побери, у нее есть свои расчеты. Она хочет, чтобы все было по-старому, но она знает, что этого не произойдет.

— Но это не значит, что она на вашей стороне.

— Нет. Хоть она однажды сказала мне, что она риганка. Солдат империи, — Мак нравоучительно поднял палец. — Самое важное это то, что Райста ненавидит Или Такка… Ненавидит со страстью, от которой просто кровь стынет в жилах. Это ключ ко всему. Райста знает, что империя сейчас другая; что говорить, весь мир другой. И на нынешний момент у нас с ней больше общего, чем разногласий. Если изменится ситуация, это отношение тоже может измениться. Но до тех пор она с нами.

— Что возвращает нас к нашей проблеме. Если что-то случилось плохое, кто-нибудь рассказал бы, да рассказал бы об этом Райсте, а она тебе. Вы оба сами себя напугали. Ведь к этому, в конце концов, все сводится?

Мак вопросительно посмотрел на нее.

— А у вас никогда не бывало плохих предчувствий, которые сбывались, хотя на поверхностный взгляд все казалось прекрасным?

Она улыбнулась, и эта улыбка растопила ее сердце.

— Конечно, Мак. Самым замечательным было время, когда я написала, что не надо отделять себя от Стаффы. Я должна была принять его транспортировку. Просто знала, что должна, — она поглядела в сторону. — И за это непонимание я наказываю себя, своего ребенка и человека, которого люблю, уже более двадцати лет.

Мак ободряюще подмигнул ей и, несмотря на боль, которую причинили ему ее слова, сказал:

— Вы скоро увидите своего сына. После того мы поработаем и придумаем, что и как нам делать со Стаффой.

Она потянулась к нему, взяла за руку. Его как током ударило.

— Спасибо, Мак. Ты настоящий джентльмен. Я навсегда в неоплатном долгу перед тобой. Если я когда-нибудь смогу что бы то ни было сделать для тебя, только скажи.

Он постарался, чтобы на его лице ничего нельзя было прочесть.

— Забудь об этом.

«То, чего я хочу от тебя, я никогда не смогу попросить. Ты же знаешь, как сильно я полюбил тебя. Пропади все пропадом. Если Стаффа причинит тебе боль, я его пополам разрежу плазменными ножницами».

— Мак? — ее обеспокоенный голос вернул его на землю.

— Так, ничего. Просто задумался.