Обломки нерушимого

– Отчего же? Нам еще известно, что ты училась в «Греджерс» с ее дочерью. Никки, кажется? – Калли заскрежетала зубами. Долго она не могла понять свое состояние. Вроде бы ей должно быть все равно на Никки, а другой бы на ее месте, возможно, испытывал бы преступную радость от замаячившей возможности отомстить человеку, что своими злом и безрассудством оставил любящим его людям множество шрамов на сердце. Но Калли испытывала что-то другое, что не позволяло ей спокойно усидеть на месте. – Послушай, это твое последнее задание. Если максимально круто выложишься, то мы отстанем от тебя навсегда. И Сафира тоже.

Последние слова Инеко вмиг развеяли все сомнения Калли. Выйдя на улицу, она сразу набрала Никки и назначила встречу. Как раз был выходной день, Калли была уверена в том, что Никки развлекается где-то в Глэнстоуне. «Где-то», как потом выяснилось, было уже знакомым нам всем местом – Никки находилась в клубе «Джиттс».

– Я знала, что ты рано или поздно простишь меня. Ты ведь добрейшей души человек! – Никки прямо излучала счастье. Калли не ожидала, что та будет так рада их воссоединению. Вновь ей стало не по себе. Никки, при всех своих многочисленных недостатках, умела производить впечатление преданного, бесхитростного человека. Во взгляде ее маленьких голубых глаз сокрыто бесконечное доверие ко всему миру, безмятежность юной девочки и природная доброта. – Калли, я много дел наворотила. Но ты не думай, что я от всего этого в восторге. Я лишь оборонялась…

– Это понятно. Я долго не могла прийти в себя после нашей встречи на вечеринке Ари и Мэйт. Ты была такой искренней, а я вела себя с тобой непростительно грубо. Ты… всегда переживала за меня, всегда поддерживала. Если у меня была беда, я сначала к тебе отправлялась за советом, а уж потом к Диане и Джел, ведь первая начнет поучать, вторая плакать, а ты сразу, не задавая лишних вопросов, кинешься на помощь. Ссора с тобой выдалась ужасным испытанием для меня. Я тосковала по тебе и твоим шуткам. И вот наконец-то отважилась сделать то, что давно велело мне мое сердце. Я снова с тобой. Давай выпьем и забудем обо всем.

– Не возражаю, – улыбнулась с благодарностью Никки. Вместе сделали по глотку виски, отдышались. – Как у тебя дела в «Блэкстоне»? Как вообще поживаешь сейчас? Расскажи мне все.

– Будто ты не знаешь, как у меня дела, – опустив взгляд в пол, ответила Калли, затем сделала еще один глоток. – Иногда мне кажется, что все это происходит не со мной. Много размышляю по ночам… Вот недавно поняла кое-что. Мой отец – простой человек, семья у него самая обыкновенная. Каким-то чудом ему удалось выбиться в высший свет. Ну конечно, его труд и упорство тоже немало поспособствовали этому. Когда у Спенсера Лаффэрти появились миллиарды, вся знать тут же забыла о его происхождении и приняла в свои ряды с распростертыми объятиями… Но, видимо, судьба у папы совсем иная. Она дала ему шанс пожить другой жизнью, показала роскошь, а потом все отняла, напомнив ему о том, кто он есть на самом деле. Мы не богачи. Наш удел корячиться на подработках до конца жизни, выживать… Не суждено нам быть счастливыми.

– Калли, думаешь, счастье – в деньгах? – с горькой улыбкой спросила Никки. – Как бы не так. Не знаю, в чем оно кроется, но точно не в этих вонючих бумажках. Вот моя Кармэл – внучка крупного аристократа, влиятельная наследница. И что с того? Разве мы счастливы? Изобилие шуршащих купюр прикрывает пустоту нашей жизни.

Калли испытала мрачное удовлетворение, страхи улеглись. «Если ты так рассуждаешь, значит, без труда справишься с тем, что я готовлю для тебя, Никки». Только благодаря Дилэйн Калли могла обрести желанную свободу, и теперь уж она была готова идти до конца.

– Любимая песня Джел! – со слезами радости заметила Никки.

– Да… она.

Звучала песня Maneskin – Coraline. Обеим подругам казалось, будто Джел сейчас рядом, и, закрыв глаза, с мечтательным выражением лица она слушала вместе с ними голос обожаемого ею музыканта.

– Я постоянно думаю о ней, – призналась Никки. – Читаю наши переписки… Сердце разрывается, ведь понимаю, что она больше никогда… никогда не напишет мне. Надеялась, что со временем легче станет. Может, завтра? Нет. Утром просыпаюсь и вспоминаю, что ее нет. Через неделю? Все равно нет. Месяц прошел. Ее нет. Каждый раз напоминать себе о том, что ее нет, и так всю жизнь. Господи, как страшно! Забыть ее невозможно, мне проще о себе забыть. Вот я и забываю. Пью, когда есть возможность, и забываю.