Облом для властного, или Я твой Зайчик

Здание садика встретило нас праздничным настроением. На главной игровой лужайке поставили большой батут для детей. Разумеется, Киря и Ильей сразу потащили меня туда, глядя жалобными глазами. Конечно, я сдалась и потратила последние десять минут до начала церемонии, скача, словно дикая коза неандертальца, по всему батуту за близнецами.

В итоге сдала детей своей коллеге Людмиле Васильевне, и бегом, переходя на турбоскорость, сь новый корпус, где отгрохали шикарный актовый зал.

– Зая! – воскликнул Марик, мой творческий руководитель, а по совместительству еще Буратино на сегодняшнем торжестве. – Ты катастрофически не успеваешь. Марш одеваться!

Под впечатлением от его грозного тона я поспешила в подсобку, которую заведующая выделила специально для нашей театральной студии. Влетела в комнату и кинулась наносить грим. Не жалую косметику, но иначе лицо со сцены будет выглядеть бледным и невыразительным.

Накрасила свои светлые ресницы темной тушью, чуть подвела тонкие брови, щедро нанесла румяна на скулы. Спасибо моему бывшему мужу за умение стильно одеваться и краситься. Он всегда считал, что его любимая супруга должна быть визитной карточкой мужа, дорогой и шикарно одетой. Поэтому он с удовольствием оплачивал мне походы по дорогим салонам, а я смотрела и на ус наматывала.

Теперь, вот, пользуюсь. Если сильно прижмет в финансовом плане, то пойду новомодный маникюр колхозницам делать. А что? Очень даже прибыльная профессия.

Закончив макияж, я вынула из чехла заранее оставленный Мариком костюм цветочной феи, и как всегда меня посетило чисто девчачье чувство восхищения. Платье было великолепно! Нежно-сиреневого цвета, с легкой пышной юбкой длиной до щиколотки, кружевным корсажем. Платье дополняли блестящие крылышки, которые ловко крепились к спине и кокетливо колыхались при каждом движении.

Натянула на себя все это великолепие, расправила складки тонкого шифона на груди, потянула молнию и…с ужасом поняла, что молния не застегивается.

– Черт! – в негодовании, дергая злосчастную молнию сбоку, шипела я. – Это ж надо так разожраться, чтобы в платье не влезть!

Как я ни старалась вдохнуть поглубже, мои пышные формы никак не хотели умещаться в лифе платья. От такой несправедливости хотелось расплакаться.

У всех нормальных баб толстеет только попа, а у меня – грудь. Как так-то?

Дверь с едва слышным скрипом распахнулась, явив мое ошалелое от нервотрепки начальство.

– Ты еще не готова?! – возмутился Марик, узрев меня в полуголом состоянии. – Зая, ты срываешь мне премьеру!

Помпончик на красной шапочке Буратино яростно покивал в знак солидарности с его обладателем и нервно дернулся, когда я жалобно запричитала:

– Марик, я у меня платье не застегивается!

Взор нашего гения режиссуры сфокусировался на моих наполовину прикрытых прелестях, и даже с расстояния я заметила, как в нервных конвульсиях задергался его левый глаз.

– Мать твою за ногу, Зая! И что мне теперь делать?!

Закатив дергающийся глаз, Марик упал на стул и протяжно застонал:

– Все пропало! Мы опозоримся! – И для пущей убедительности схватился за сердце, отчего бумбончик грустно съехал на затылок. – Я этого не переживу!

– Маричек! – кинулась я к своему начальству. – Не все пропало. Где костюм белого кролика из «Алисы»? В него я точно влезу.

– Какой кролик, Зая! У нас «Буратино»! – вскричал Марик и снова завыл: – Все пролало-о-о…

– Придумай что-нибудь, а мы с ребятами сымпровизируем. Давай, соберись, ты же гений.

Марик перестал кривить губы и с интересом посмотрел на меня.

– Ты права, Зая. Переодевайся, у нас еще есть немного времени, чтобы перекроить сценарий.

С этими словами воспрянувший духом мужчина соскреб себя со стула и с удивительным энтузиазмом побежал делать перестановки в основном составе актеров, приговаривая:

– Это будет гениально! Такого еще никто не делал!

Как только за ним захлопнулась дверь, я со вздохом стащила с себя чудесное платье и, отыскав костюм белого кролика, привычно натянула его на себя.

Мне было жаль сиреневый наряд. Теперь Марик наверняка подберет другую актрису на роль феи, если я не похудею в ближайшее время настолько, чтобы снова влезть в платье.

Частично стерла яркий грим, поправила задорные ушки, прикрепила носик и с каким-то тоскливым чувством поплелась опять играть белого кролика.

Дернула за дверную ручку, но та почему-то не поддалась.

Попробовала второй раз, усиливая нажим, – та же песня.

Что за фигня?!

Пару раз моргнула, тупо пялясь на внезапно заклинившую дверь, и, ругнувшись со всей дури стала ее дергать.

– Да что же это такое?! – выругалась я, когда дверная ручка после такого яростного натиска просто осталась у меня в руке. – Кто вообще так строит?! Голову пробить этим строителям!

Попинала еще дверь, постучала, даже поорала, но меня никто не слышал из-за грохота музыки в зале.

А у меня спектакль горит. Марик порвет зубами наш скудный репертуар, если я опоздаю!

Что же делать?

Взгляд затравленно заметался по комнате, пока не остановился на сумке. Точно! Как же я могла забыть про телефон?!