Облом для властного или Я твой Зайчик (СИ)

Не то чтобы Василий не был в курсе кто, чем дышит администрации. Благо Мария Петровна пока убирала по утрам его кабинет, успевала пересказать все местные новости. Так он узнавал: кто с кем крутит романы на работе, ворует казенный бензин, халтурит на ремонте. А также, что коллеги придумали ему новое прозвище, которое, к слову, было гораздо приятнее предыдущего. Если еще год назад местный бомонд с большой долей ехидства обзывал его не иначе «наш Князек», то теперь его уважительно величали «Царь». Мелочь, а приятно.

— Милочка, — почти нежно проворковал Луганский, глядя на ковыляюшую на умопомрачительной шпильке девушку, — Надеюсь, ты забрала мой запасной костюм из химчистки?

Секретарша ожидаемо округлила глаза и из испуганно приоткрытого рта вырвалось ее коронное:

— Ой, забыла…

Сказала и тут же спряталась за широкой спиной Марии Петровны. Дура дурой, а инстинкт самосохранения у нее зашифрован в ДНК.

— Та-а-к, — с напускным спокойствием протянул Луганский, грозно хмуря брови, — И как мне теперь на людях показываться в этом? — и продемонстрировал, опасливо выглядывающей из-за плеча Петровны девушке мятый и пыльный пиджак.

— Так мы это…, - Мила сглотнула и проблеяла, — подчистим…

— И погладим, — поддакнула Мария Петровна.

— Значит, погладим, — тихо повторило начальство именуемое Царь, и будто отрабатывая свое прозвище, как рыкнет, — А ну живо ходули в ноги, и за костюмом! И без него на работу не возвращайся!

Милочка пискнула и поспешила скрыться за дверью. Мария Петровна слоником протопталась следом. И только Саныч гаденько захихикав, резонно заметил:

— Все равно не успеет.

Василий скривился и тут же поморщился.

— Ты бы похмелился, что ли. Вдруг настроение, улучшится.

Завхоз как настоящий друг налил полрюмки «беленькой». Вася благодарно принял вожделенное лекарство да так и застыл не донеся тару до рта, услышав из приемное полузадушенный стон:

— Ходули? Какие ходули, теть Маш?

И далее уже паническое:

— Где мне взять ходули?!

Саныч закрыл лицо руками и затрясся в истерическом смехе, а Василий Луганский задумчиво посмотрел на рюмку и понял, что надо пить полную.

Разумеется, утреннюю планерку пришлось перенести. Слишком красноречив был помятый вид у Василия Михайловича. Не то чтобы подчиненные не знали о вчерашних посиделках в кабинете главы района, но показываться в таком виде Васе совсем не хотелось, тем более строить из себя строгое всезнающее начальство.

Пока умывался и приводил себя в божеский вид в туалете, невольно стали закрадываться всякого рода бредовые мысли.

Вот как так вышло что глава района, уважаемый человек спит на рабочем диване в обнимку с бутылкой коньяка, как самый обычный среднестатистический алкоголик? Будто дома у него своего нет.

А есть он! Огромный двухэтажный особняк. Квартиру он продал еще два года назад, потому что его жене хотелось жить на природе. Жена ушла, а дом остался. Огромный, холодный и ужасно одинокий. Он стал местом, куда совершенно не хотелось возвращаться по вечерам.

В последние полгода Луганскому стало казаться, что он просто потерял вкус к жизни, перестал к чему-то стремиться. Зачем? Если у него и так все было и даже больше. Деньги, положение в обществе, женщины на любой вкус. Все это теряет ценность после того, как становится слишком доступным. Пресно, скучно, однообразно.

Василий со щемящей тоской вспоминает былые времена. Поле, ферма, колхозная контора и …Женька. Маленькая вредная идеалистка.

Давно ли это все было?

Кажется в другой жизни. Тогда все казалось каким-то живым, настоящим, ярким, как и чувства к этой невозможной в своей нелогичности девушке.

Жалел ли он что тогда пошел на поводу у своей вспыльчивой натуры и разбил все то хорошее, что только зарождалось между ним и этой девушкой?

Жалел. Чего уж тут…

Особенно когда осознал, что его глупостью воспользовался друг и ловко окольцевал это непокорное сокровище.

У них теперь двое детей. Любимое дело. Уютный дом, полный счастливых моментов.

А у него?

Постылая работа, деньги, которые некому тратить и постоянное чувство горечи от разрушенных надежд, которые были связаны с Людмилой.

— Босс, — настойчивый стук в дверь, — Мы уже опаздываем.

Пора ехать. Его водитель Стас уже на месте. Секунда в секунду. Точнее только швейцарские часы.

Зайка.

Проснулась я от ощущения, что кто-то по мне активно ползает.

— Насть отстань, — сонно промычала я в подушку и перевернулась на другой бок.

— Мам, вставай, — девочка легонько толкнула меня в плечо.

— Настюнь, ну еще пять минуток. Сходи оладушек скушай, — пробурчала я и снова провалилась в сон.

— Мам…

— Да-да, — чуть приподняла голову и в следующую секунду накрылась с головой одеялом, — Компот в холодильнике.

— Мам…ты на лаботу опоздаешь.

Это ведь сон, правда? Пожалуйста, пусть это будет просто кошмар. Как же спать хочется.

— Работу? — пробормотала я, — Какую работу? — и подскочила как ошпаренная, — Блин, сегодня же открытие!

— Блин? — озадаченно повторила дочка.

— Не бери в голову, золотце. Иди зубки чисти скорее. В садик поедем.

— Ула!!! В садик! — завопило мое растрепанное счастье и побежало умываться.