Облако

– Что это? – спросил Вадим.

Словно не сразу услышав, еще секунду помедлив, Ратмир, лишь на мгновенье подняв на него глаза, вновь опустил их, все так же бесстрастно и заторможенно вернувшись к бумагам.

– Доказательство гипотезы Бёрча – Свиннертон-Дайера, – сказал он, – я еще в институте этим занимался, но тогда продвинулся не особенно далеко.

– А сейчас?

Мгновенье Ратмир молчал.

– До конца не понимаю еще. Но, по-моему, все корректно.

– Для чего это?

– Обобщенный способ вычисления ранга эллиптических кривых. Одна из десяти задач тысячелетия, из перечня института Клэя.

– Из того же списка, что гипотеза Пуанкаре?

– Да.

– Понятно.

Еще несколько секунд слушая удары пульса в висках, Вадим сидел, закрыв глаза; чувствуя, как биения постепенно затухают, сменяясь почти привычной болью в висках, открыв глаза, он посмотрел на петуха, перетаптывающегося у компьютера, на склонившегося над выкладками Ратмира и на квадратики схемы, тускло отсвечивавшие под углом на экране монитора. Ладно, подумал он, эффект с логикой можно считать почти доказанным, продолжать, надо продолжать, хотя как продолжать, проверять все оставшиеся буквы, наверно, все-таки слишком опасно, физиологию все-таки лучше не трогать, черт его знает, что может случиться, от какого-нибудь физического пароксизма чего доброго запросто может случиться какой-нибудь физический перегрев и срыв, физически сломленный, я все равно, скорее всего, ничего не сумею сделать, воля – я ведь уже думал об этом – с волей лучше не шутить, даже представить себе не могу, что тут может случиться, лучше не рисковать, эмоции – да, с эмоциями можно поиграться, в конце концов, что может произойти – ну поплачу, посмеюсь, буду выглядеть дураком, ну да ладно, приемлемо, на какие только жертвы не приходится идти, чтобы проверить правильность практически значимой теории, тем более вектор ясен, если эффект хоть сколь-либо доказательно подтвердится, то остальные две буквы можно в сущности не проверять, не бывает таких совпадений, слишком ясна системная закономерность, уже понятно будет, что они значат. Смех, слезы, черт знает что там может быть, хотя в итоге, конечно, больше всего хотелось бы весело посмеяться. Помассировав виски, на мгновенье зажмурившись, стараясь уговорить, утишить боль, вновь открыв глаза, он повернулся к Ратмиру.

– Активируй E, – сказал он, – релаксировать и медитировать времени нет, представление продолжается.

Повернувшись к компьютеру, Ратмир вновь вернул базовую картинку меню; щелкнув мышкой на квадратик с буквой E, он активировал синеватую полоску, полоска, возникнув в нижней части экрана, вновь поползла слева направо; достигнув правого края, она погасла, на экране вновь возникла надпись «Селективная регулировка активирована», оставив мышку и откатившись от экрана, Ратмир вернулся к своим записям.

Упершись локтями в стол, уже привычно и наплевательски безразлично ощущая, как боль то накатывается, сдавливая виски, то отползает назад, обхватив голову руками, Вадим смотрел на экран.