Обладание

Закрыв глаза, я кивнула. Я была не просто любовницей, а еще и адвокатом. Это я должна была успокаивать Софи, утверждать, что Мартина отпустят без предъявления обвинений. И что его арест – лишь досадная помеха, пока мы не разыщем Донну. Но я хотела услышать, как кто-нибудь говорит мне, что все будет в порядке.

Я почувствовала, как Софи ободряюще положила мне руку на локоть, и вернулась в реальность.

– Алекс сейчас внизу со своим адвокатом. Он только что прислал мне текстовое сообщение. С Мартином все в порядке. Он сделан из крепкого материала. Если полиция рассчитывает запугать его, чтобы он сделал признание, то они не на того напали.

– Признание? – Я метнула на нее настороженный взгляд.

– Самооговор, – поправилась она, тщательно подбирая слова. – Алекс привезет его к нам домой, и мы поселим его у себя. На протяжении нескольких последних дней Мартина фотографировали, когда он входил и выходил из своего дома в Спиталфилдзе, и я боюсь, что он сломается, если оставить его одного. А мы будем ухаживать за ним, разумеется.

В том, чтобы укрыть Мартина от внимания длиннофокусных объективов и инсинуаций, несомненно, был смысл, но я внутренне ощетинилась оттого, что приходилось идти на такой шаг, когда он невиновен. Более того, я отдавала себе отчет в том, что между нами будет воздвигнут барьер. Чтобы защитить его – защитить нас, – мне придется держаться подальше от него.

– Это же не навсегда, – сказала Софи, – а лишь на некоторое время. И ты сама понимаешь, что так Мартину будет лучше.

«Лучше для бизнеса», – подумала я.

– И лучше для тебя, – добавила она, словно прочтя мои неблагодарные мысли.

– Я больше не стану приходить сюда, – пообещала я, не глядя на нее.

– Ты уверена, что с тобой все в порядке?

Я быстро кивнула.

– Я просто испугалась. Спасибо тебе за то, что оказалась голосом разума.

Перед тем как открыть дверь, Софи приостановилась.

– Я знаю, что ты любишь его, но не позволяй мужчинам разрушить твою жизнь, – сказала она, и в голосе ее негромко звякнула сталь. – Ты встретила Мартина, потому что в твоем лице ему нужен был адвокат. А если Мартин остановил свой выбор на тебе, значит, ты – лучшая. И никакой мужчина не стоит того, чтобы ради него рисковать своей репутацией.

Я поняла, что она права, еще до того, как слова эти слетели с ее губ.

Глава двадцать восьмая

Я хотела остаться на упорядоченной и надежной орбите Софи, но, увы, подобная опция была мне недоступна. Как только в очередной раз позвонили журналисты, меня без лишних слов выставили за дверь, к тому же я видела, что мое присутствие лишь раздражает ее и заставляет нервничать.

Когда я вернулась в фойе, консьерж бросил на меня подозрительный взгляд, но мне было наплевать на него, и потому я молча протиснулась через вращающиеся двери на улицу.

Когда они вытолкнули меня на тротуар, я почувствовала себя голой и беззащитной. Прижимая локтем скомканную мантию, я беспомощно озиралась по сторонам, глубоко дыша и спрашивая себя, что же делать дальше, и надеясь, что свежий воздух проветрит мне мозги. Я знала, что должна вернуться в суд. Мой портфель наверняка лежал в кабинете судьи, если его не отнесли в помещение службы безопасности. На часах было почти четыре, к этому времени все адвокаты обычно уже расходились, и я решила, что если успею на Стрэнд до закрытия суда, то сумею забрать свои вещи, не попавшись на глаза никому из знакомых.

Но тут зазвонил мой мобильный телефон, руша мои планы.

– Что, черт возьми, с тобой происходит, Фран? – заорал мне в ухо Пол.

Я открыла рот, чтобы ответить, но было очевидно, что он еще не закончил свою тираду.

– За те тридцать лет, что я работаю клерком, мне еще никогда не приходилось так унижаться, как сегодня, и все по твоей чертовой милости, – дрожащим от сдерживаемых чувств голосом заявил он, словно я была недотепой, только что протаранившей его новенький автомобиль. – Таня Брайан поговаривает о том, чтобы подать на тебя в суд за профессиональную некомпетентность, не говоря уже о клиентке, которая донимала нас с Вивьен по телефону около часа, требуя, чтобы тебя распяли на Парламентском холме. Я хочу спросить: какого черта там произошло?

Он был зол, растерян, огорчен и озадачен, и я не могла винить его за это. Вплоть до сего момента я была его идеальной ученицей, не совершавшей ошибок, отличницей, уверенно идущей к шелковой мантии и профессиональной славе. Но теперь он в корне изменил свои взгляды, и я оказалась последней дрянью. Меня не только застали курящей позади велосипедной стоянки, но я еще и пустилась в свободное падение, с каждой секундой приближаясь к полной несостоятельности. Добрых пять секунд я хранила молчание.

– Кажется, у меня был нервный срыв, – сказала я наконец.

Слова эти сорвались с губ сами собой, я не придумала извинения заранее, и, хотя с медицинской точки зрения определение было не совсем верным, мне действительно казалось, будто я разваливаюсь на части.

Пол ненадолго умолк.