Облачный край

Демм приблизился к неподвижному Лоту, опустил меч рядом, отступил на несколько шагов и торжественно поклонился, отдавая дань мужеству и отваге ушедшего. Получилось это очень искренне.

– А, – протянул траг. – Вот и соседи. Ну, давай, Мирон. Можешь даже вручить ему эти Знаки. Можешь даже провести его. До самого хода – все равно он в свой мир не попадет. Уж мы постараемся.

«Ошибаетесь,» – подумал Мирон, но вслух не сказал ни слова. Он уже знал, что делать.

Демм стоял чуть позади него, и на груди у него поблескивал медальон, украшенный рунами. Повинуясь внезапному порыву, Шелех поклонился ему, подошел вплотную и вручил еще три Знака. Воин-демм, ничуть не удивившись, спокойно и с достоинством принял их и спрятал куда-то под плащ. Точнее, под крыло-перепонку. А может, и удивившись, поди его пойми.

– Пожалуй, я так и сделаю, – сказал Мирон трагам. – Проведу его. До самого хода.

– Но тебя мы из этого Мира не выпустим, не надейся, – заверил траг, намекая, что раскусил план человека. Конечно, уж траги-то понимали, что лишаться магии в такой момент равносильно поражению.

Мирон тряхнул головой, взял демма за локоть и неторопливо повел к скале. Ход виднелся совсем рядом. Экс-Воины настороженно шевельнулись.

– А теперь, – тихо сказал Шелех, – тебе нужно быстро-быстро оказаться в своем Мире.

Демм вопросительно глянул на человека снизу вверх: он явно не понял ни слова.

Мирон на мгновение растерялся, но потом взял демма покрепче, бровью указал на багровый зев входа и легонько качнул головой.

Демм оскалился и кивнул: «Понял!»

И они рванулись в багровый туман, как лоси, удирающие от стаи изголодавшихся волкособак. Мирон, столкнувшись с самым проворным из старых Воинов, сшиб его, освобождая дорогу демму. Двое других уже не успевали: демм взмахнул крыльями и за какое-то мгновение покрыл все расстояние до хода.

Больно ударившись о камень, Мирон охнул и упал к подножию скалы, успев краем глаза заметить, что демм влип в коварную шевелящуюся мглу.

Кажется, все удалось. Траги в первую очередь позаботились о том, чтобы задержать Мирона, считая, что до демма со Знаками доберутся минутой позже.

Хором захохотали все обладатели белых плащей.

– Ты думал опередить нас, глупый человечишка? Сейчас ты узнаешь, что такое настоящая магия! – важно сказал верховный. – Хочешь увидеть вновь своего дружка-демма? Вместе со всеми ЧЕТЫРЬМЯ нашими Знаками? Думаешь, он сумел попасть в свой Мир? Нет! Он торчит в коридоре перед запертым ходом! Гляди, сейчас я вытащу его оттуда!

Траг воздел руки к облачному небу и сжал кулаки.

И ничего не произошло.

Некоторое время он не двигался, потом растерянно обернулся к своим. Те заволновались.

Никто не обратил внимания на то, что, едва демм исчез в скале, багровый ход опять явственно проступил на фоне рыжего камня, а щит, поставленный трагами, исчез.

Мирон облегченно вздохнул. Действительно удалось! Потерев ладонью голову, гудящую после столкновения, он поднялся на ноги.

– Я уже говорил вам, траги: вы – в прошлом. Вы и ваша магия. Наступило время людей. Думаю, это будет долгое время. Прощайте.

А сам подумал: «Быстро ли я привыкну к обратной застежке?»

На груди Мирона висел Знак с его рунами, Торн, Еол, Ур, но это был Знак деммов. У Демида – тоже Знак деммов. И третий, с рунами Лота Кидси, который Воины вручат достойному и примут в Братство совсем скоро, некогда принадлежал Воину чужого Мира. А Знаки людей с теми же рунами только что унес крылатый демм. К себе. Как только он покинул Мир людей, магия трагов обратилась в ничто. И Мирон надеялся, очень надеялся, что люди, наконец, станут хозяевами своего Мира, ибо он всегда назывался Миром людей, а не Миром трагов.

По мнению Шелеха, это было справедливо. Поэтому он и подменил Знаки перед самым приходом трагов.

Жаль, этого не узнал Лот.

Несколько дней спустя, когда у постепенно тускнеющего хода остались лишь монахи, когда Лота Кидси похоронили здесь же, недалеко от рыжей скалы, когда Протас с Демидом немного оправились после схватки на пороге, Мирон стоял на палубе «Чайки» и глядел на приближающуюся Зельгу. Руки его покоились на гладко отшлифованном планшире.

– Скажи, Демид, – обратился Мирон к товарищу, баюкающему перевязанную руку. – Что было там, за дверью?

Бернага, не спуская глаз с близкого берега, болезненно поморщился. Потом неохотно сказал:

– Когда-нибудь я расскажу тебе, Шелех. Но не сейчас, ладно?

Мирон со вздохом кивнул. Ему казалось, что Демид повзрослел на добрый десяток лет.

Рядом тихонько напевали матросы, знающие только, что Воины в очередной раз послужили Миру, и Шелех жадно вслушался в знакомые с детства слова, словно услышал их впервые.

Все невзгоды – химеры,

Нам нельзя жить без веры,

Добрый свет родного маяка.

Так храни нас Всевышний,

Чтоб под этою крышей

Дак еще поднес нам огонька.