Обитель Тьмы

Затем нойон велел позвать глашатая и сухо ему что-то сказал. Выслушав Алтука, глашатай – кривоногий, лысоватый газар с изможденным лицом – перевел взгляд на Глеба и слегка приподнял бровь. Если взять в расчет необыкновенную сдержанность газарских воинов, жест этот должен был свидетельствовать о величайшем изумлении глашатая.

«Неужели на земле нашелся безумец, готовый биться с нашим лучшим воином?» – как бы говорил этот взгляд.

Вскоре глашатай уже кричал, вскарабкавшись на высокий и широкий пень в центре лагеря:

– Гости нашего нойона хотят получить право голоса и право власти! Они готовы испытать судьбу и сразиться с неистовым Фаркуком! По завету, данному нам отцами и дедами, мы не можем помешать им сделать это!

Газар-толмач перевел все это Глебу и его товарищам. Те вскочили на ноги, подошли к Первоходу и остановились рядом, с любопытством глядя на глашатая.

– Что все это значит? – хрипло спросил у Глеба воевода Бранимир. – О какой судьбе он орет? И что это за «неистовый Фаркук»?

– Газары согласны отпустить нас и дать нам в провожатые десять воинов, – пояснил Глеб. – Но для этого один из нас должен сразиться с их лучшим воином.

– Вот оно что, – пробасил воевода. – Ну, так пускай ведут этого воина сюда! Я быстро выбью из него душу! Если, конечно, у оборотней есть душа.

Глеб отрицательно качнул головой и сказал:

– Драться с газаром будет тот из нас, на кого укажут боги.

– Боги? – Бранимир нахмурился и провел мозолистой ладонью по растрепанной бороде. – Это как же?

– С помощью жребия.

– Какого жребия?

Глеб окинул взглядом лагерь газаров с пылающими тут и там кострами и ответил:

– Наберись терпения, Бранимир. Я знаю не больше тебя.

5

Пять минут спустя нойон Алтук, толмач, несколько телохранителей нойона, Глеб и его спутники сидели на сильно потертом ковре, расстеленном прямо на земле, в двух шагах от шатра Алтука. Сидели они полукругом, а в центре этого полукруга стоял странный предмет, отдаленно похожий на барабан. Впрочем, больше он напоминал небольшую коробку для пожертвований, обтянутую потертой коричневой кожей, с прорезью на крышке.

Со всех сторон пленников обступили газарские воины. На лицах некоторых из них все еще темнела засохшая кровь. Воины тихо переговаривались друг с другом на своем гортанном языке и со свирепым любопытством разглядывали гостей.

– Что мы должны делать? – спросил Глеб у нойона Алтука.

Предводитель дикарей прищурил свои глаза-прорези и сказал:

– Протяни мне свою руку, ходок.

Глеб протянул. Нойон вытащил из-за пояса кинжал, рукоять которого была украшена потускневшим жемчугом, и полоснул лезвием по ладони ходока.

Глеб отдернул руку и сцепил зубы, чтобы не выругаться и не зашипеть от боли.

– Теперь поднеси руку к Барабану Судьбы и выдави немного крови в щель, – распорядился нойон.

Первоход, не говоря ни слова, протянул руку, сжал над коробкой ладонь в кулак и выдавил в щель несколько капель крови.

Газары затихли, уставившись на ящик. Несколько секунд прошло в напряжении, затем Алтук шумно вздохнул и сказал:

– Ты не интересен богам, ходок. Им нужен другой.

Воевода Бранимир выслушал перевод толмача и резко протянул нойону свою мозолистую, широкую, как лопата, ладонь.

– Попробуй меня, газар! – прорычал он. – Можешь мне поверить: я размажу твоего лучшего воина по земле таким тонким слоем, что его не смогут отскрести!

Нойон усмехнулся, вытер клинок грязной тряпицей, а затем провел острым лезвием по ладони Бранимира. Тот покосился на Глеба и пробурчал:

– Будь спокоен – я прикончу этого гада.

Воевода поднес ладонь к Барабану Судьбы и сжал ее в кулак. Дождавшись, пока кровь упадет в щель, он убрал руку и уставился на коробку. Еще несколько секунд прошло в напряженном молчании, после чего Алтук сказал:

– Ты не подходишь, батыр. Богам нужен другой. – И перевел взгляд на Рамона. – Теперь твоя очередь.

Итальянец перекрестился и протянул нойону руку. Когда тот делал надрез, Рамон прикусил губу и слегка поморщился, чем вызвал усмешки на лицах некоторых газарских воинов.

Выдавив несколько капель крови в щель кожаного короба, Рамон достал из кармана застиранный носовой платок и быстро перетянул кровоточащую ладонь.

Газары снова выжидающе уставились на кожаный короб. Ждать пришлось недолго. Кожаный короб вдруг легонько дрогнул, словно кто-то ударил по нему изнутри. Затем еще раз. И еще. И вдруг невидимый пленник, запертый в кожаной коробке, ритмично замолотил по стенкам, будто и впрямь бил в барабан. А потом коробка поднялась над ковром и замерла в воздухе.

Алтук взволнованно облизнул плоские губы и хотел что-то сказать, но тут коробка рухнула наземь, а из щели вырвалось облако не то пара, не то серого дыма. Облако стало стремительно расти, а в глубине его, подобно сверкающим иглам, заискрились маленькие молнии.

– Кайрам баласам рабакаль! – хрипло выговорил нойон и повалился лицом на землю.

Газары, стоявшие вокруг, упали на колени, а затем, так же, как их предводитель, повалились на землю ничком.