Она недоверчиво посмотрела на него, но Север оставался невозмутимым. Тогда две девичьи ладошки начали осторожно приближаться, но как только коснулись огромных ладоней Вожака, раздался резкий шлепок, и два кулачка ударили в широкую грудь.
Север вверх ногами полетел со скамьи, а девушка вскочила, возмущенная.
— Чуть руку мне не оторвал, громила! — закричала она.
— Кых! — раздалось за спиной.
Соня резко обернулась, но никого, кроме пары волков, не увидела.
— А что же я мог сделать? — поднявшись, Север начал оправдываться, с трудом подавляя смех, но Соня и слушать его не стала, а отвернулась и пошла к ручью.
Север невольно засмотрелся на нее. Что делать? Вот-вот, кажется, все встанет на свои места, и вдруг все летит в пропасть. Опять начинай сначала. Ну что за ужасный характер! А ведь вначале, как только попала в Логово, девушка произвела на него совсем иное впечатление: красивая, умная, гордая, горячая, но цену словам и поступкам знает. И вдруг все изменилось. Ум, правда, остался, гордости хоть отбавляй, и горячность хлещет через край, красива до умопомрачения, но от сдержанности не осталось и следа.
Он видел, как она пошла обратно, но не к столу, а в дом, и чуть позже сзади послышались тихие шаги.
— Больно,— обиженно сказала Соня и поставила на стол клетку с крысенком.
— Ну извини,— тихо ответил Вожак.— Я ведь говорил, что чем быстрее движение, тем сильнее удар.
— Одно дело услышать, другое — почувствовать,— вполне справедливо возразила она.
— Ты права, прости,— повторил он.
— Ладно уж,— проворчала девушка и улыбнулась.
Она открыла клетку, достала из нее зверька и принялась кормить.
— Ты посмотри-ка,— удивился Север.— Он, кажется, глаза открыл.
— А зачем, ты думаешь, я его принесла сюда?
Вожак дождался, пока последняя капля упала в маленький ротик, и протянул руку:
— Можно?
Он взял зверька, уже покрытого шерстью, и тот неуклюже заползал по его огромной ладони: видно, незнакомый запах беспокоил его. Север хмыкнул и положил пушистый комочек обратно.
— Он сильно подрастет к тому времени, как придет пора возвращаться в Логово.
Соня посмотрела на него и ничего не ответила. Вожак тоже молчал. Он сознательно не торопил девушку, надеясь, что она сама отыщет нужный путь. Как ни странно, но она думала примерно о том же. С тех пор, как таинственно погибла ее семья, а ее саму начал кто-то преследовать, она немало постранствовала по свету. Более того, именно сейчас, на самом севере Хайбории, она поняла, что и в это путешествие пустилась, скорей всего, потому, что перестала чувствовать себя в безопасности.
Правда, и прямой угрозы она не ощущала, но Соня почему-то не сомневалась, что ее вот-вот обнаружат. Кто? Этого она не знала. Она не боялась, но и не жаждала встречи. Быть может, и стоит осесть в Логове, почувствовать твердую опору под ногами и реальную силу за спиной? Она глубоко задумалась.
Соня знала, что по всей Хайбории вылавливали колдунов. В Аквилонии открыто жгли на кострах не то что ведьм — простых знахарок. Даже Стигия, которой всегда боялись, утратила свое прежнее значение, и только в Гиперборее остался Орден Белой Руки. Не сразу, конечно, но, быть может, удастся с помощью Разары разузнать, кто повинен в смерти родителей и кто теперь преследует ее?
Она услышала рядом громкое сопение, вздрогнула и обернулась: Вулоф стоял рядом с клеткой и шумно принюхивался, а крысенок, раскачиваясь на слабых лапках, пытался разглядеть, кто там пыхтит.
— Кажется, они знакомятся,— заметил Север.
— Их ведь в Логове наделили способностью мыслить?
— В общем, да,— ответил он.
— Но зачем это нужно?
— Ты спрашиваешь о конечной дели, которую преследуют зверопоклонники? — спросил Вожак.
— Да,— кивнула она.
— Ну, цель-то воистину грандиозна — наделить всех живущих на земле тварей разумом и таким образом приблизить их к человеку.
— И что это даст?
— Не торопись, я ведь еще не все сказал. Есть и вторая часть замысла — наделить людей достоинствами животных. Силой, ловкостью, обонянием, даром предвидения.
— Теперь все?
— Да.
— Хорошо,— усмехнулась она.— Предположим, все получится, но зачем?
— В Похиоле считают, что развитие человеческого общества зашло в тупик и, чтобы спасти мир, нужно изменить его. И сделать это можно только одним способом — создать новые разумные расы. Появятся молодые правители со свежими идеями, которые соберут вокруг себя приверженцев…
— И все повторится: войны, грабежи, пока кто-то не наворует больше, чем сможет проглотить, и не разжиреет от сытого безделья, а кто-то другой не решит, что пора изменить этот мир,— закончила за него Соня.— А разница, быть может, выразится лишь в том, что этот кто-то будет передвигаться на четвереньках, а тело его окажется сплошь покрытым густой шерстью.
Она осуждающе покачала головой и посмотрела ему в глаза, словно спрашивая: «Ну? Что скажешь?»
— Ты только не вздумай сказать что-нибудь подобное при матери-настоятельнице,— предостерег ее Север.
— Это почему же?
— Да потому, что тогда тебя уже никто не спасет,— просто ответил он.
— Так, значит, сам ты веришь во все это?