Даниель снял с кресла кипу бумаг и небрежно кинул их под стол.
– Садись.
Марат сел. Кресло оказалось неожиданно удобным. Прямо напротив, на стене, висел предмет, которого раньше здесь не было – старинная гравюра, изображавшая штурм средневековой крепости.
Марат закинул ногу на ногу и оперся подбородком на сжатый кулак.
– Комнату решил украсить? – поинтересовался он. – Это на тебя непохоже.
– Чего? А, это… – Даниель рылся в столе. – Да чтоб хоть глаз было на чем остановить… Дуреешь от этих стен. И ото льда тоже.
Он достал два стакана.
– За встречу выпьешь?
– Закуску найди, – попросил Марат.
– Зачем? И так пойдет.
Марат вздохнул.
– Дань, я не ел со вчерашнего утра.
– А-а, – протянул Даниель, – так бы и говорил.
Он вышел из комнаты и вскоре вернулся, принеся хлеб, холодное мясо, сыр и несколько вяленых рыбок. Марат взглянул на еду и почувствовал, как в голове шумит от голода.
Забулькала прозрачная жидкость, перетекая из бутылки в стаканы.
Даниель действительно жил почти в полной изоляции. Хотя персонал станции и состоял из десяти-двенадцати человек, он почти не контактировал с коллегами по вопросам, не касающимся работы. Даже в выходные он не оставлял ледяной материк, предложив себя в бессменные дежурные. С родными и знакомыми Даниель тоже не поддерживал отношений.
Но служителей Логоса он недолюбливал, и история Марата вызвала в нем живейшее сочувствие.
– Ну и попал ты, – вздохнул Даниель, и вечная насмешка исчезла из его голоса. – Не представляю, как тебе теперь выпутываться. Выпьем, что ли?
Он снова наполнил стаканы.
– Да это не все, – сказал Марат. – Это только начало.
– Что еще?
– Тебе знакомо имя Григорий Штоколов?
Даниель удивился.
– Да, знакомо. А что?
– Кто это?
– Насколько я слышал, – Даниель отставил стакан, не донеся его до губ, – непосредственно на Тарцини работали специалисты в разных областях, которых он везде собирал. Их тогда называли профессорами. Вот Штоколов – один из них. Я немного о нём знаю, но вроде бы он был связан с разработкой и повсеместным внедрением телепортов. Почему ты о нем спрашиваешь? Он, должно быть, давно умер.
Марат нарочито медленно отрезал еще один ломоть мяса и положил его на хлеб. Подобного ответа он и ждал.
– Он жив.
– Да брось ты… – Даниель с сомнением помотал головой. – Сколько ж ему лет?
– Не знаю. Много.
Даниель потёр рукой висок.
– Где ты видел его? – медленно спросил он.
Марат запнулся.
– Я расскажу. Но обещай, что будешь молчать.
– Все так серьёзно? – Тёмные брови удивленно взметнулись вверх и сразу опустились.
– Да.
Даниель с интересом посмотрел на Марата.
– Ладно, обещаю. Да и не с кем мне говорить.
Марат еще секунду помолчал и начал говорить. Он рассказал обо всем, забыв упомянуть только про цветок, принесенный из долины.
Даниель не перебивал. Черты его лица затвердели, словно окаменели. Он весь подался вперед и замер. Между бровями пролегла резкая складка. Услышанное явно потрясло его.
Наконец он шевельнулся, сделал неосторожное движение и сбил стакан. Стакан опрокинулся, не разбился, но прозрачная жидкость вытекла на стол, образовав неправильной формы лужицу. Аромат алкогольных паров дошел до Марата, и он вдохнул, неожиданно испытав почти физическое наслаждение от мысли, что под рукой у него надёжное, веками испытанное средство для утешения и забвения.
– О, Логос… – прошептал Даниель. – Ты понимаешь, что ты говоришь, Марат?
– Да, – хмуро сказал Марат. – Поэтому я и пришел к тебе.
– О, Логос… – повторил Даниель, резко поднялся со стула и подошел к окну. За окном лежала ледяная пустыня, покрытая сумраком. – Мне было бы легче поверить, что ты сошёл с ума.
– Да и мне тоже.
– Обитель Разума открыта. – Даниель повернулся к окну спиной и сел на подоконник, закинув одну ногу на колено другой. Его тёмные глаза дико сверкнули в неярком свете лампы. – Я не представляю, что с этим делать, Марат. Ты можешь вообразить, сколько там всего?
– Чего?
– Там все разработки, поддерживаемые Тарцини. Может быть, там указания на то, как он планировал развиваться дальше, и планировал ли вообще. Да это сокровищница, понимаешь?
– Отшельники, – сказал Марат.
Вспышка энтузиазма, осветившая лицо Даниеля, погасла. Он кивнул и, опустив голову, так и не поднял её обратно, уставившись в пол.
– Да, – глухо пробормотал он, – отшельники…
Марат взял со стола стакан. Даниель вернулся к столу и кинул на лужицу водки обрывки исчерканной бумаги. Бумага быстро пропиталась влагой.
– Марат.
– Да.
– Дай мне номер телепорта.
Впервые в жизни Марат услышал в голосе Даниеля просительные нотки.
– Да пожалуйста. – Он усмехнулся. – Только не записывай. Запомнишь?
– Запомню.
Марат назвал комбинацию символов и сделал глоток. Огненная жидкость обожгла горло.
– Если сунешься туда, будь поосторожней, – предупредил он. – Может, там и в самом деле опасно, не знаю. Я не заметил.
– А старик твой? – спросил Даниель, садясь на стул. – Он действительно там живет? И сквозь стены ходит?
– Не знаю я, Дань. Я сейчас уже думаю, может, мне померещилось.
Даниель исподлобья взглянул на Марата.
– Чудно как-то все. Знаешь, что мне в голову пришло?
– Нет, конечно.