Обитель

— Коннор, погоди секунду, ладно? — Я развернулась к Квентину и поинтересовалась: — Ну, сколько успел услышать?

Тот открыл глаза и заморгал.

— Как ты догадалась?

— Думаешь, я никогда не прикидывалась спящей? Когда проснешься — дышишь по-другому.

— Я уже давно так лежу, — признался Квентин. — Просто подумал, что будет полезно притвориться.

— Мысль неплоха. Как себя чувствуешь?

— Рука болит, как… — Он поморщился. — В общем, сильно.

— Для огнестрела это нормально. Со временем заживет.

— Хорошо бы.

— Эллиот сейчас принесет телефон. Я сообщу Сильвестру, что происходит, и спрошу, могут ли они добраться сюда хотя бы немножко быстрее. И если он скажет, что не могут, то позвоню Дэнни. Он наверняка знаком с кем-нибудь из местных таксистов.

— Ну и каша здесь заварилась, — сказал Коннор, качая головой.

— Да уж… — Квентин выдавил болезненную улыбку. — Герцог ведь хотел, чтобы я чему-то научился.

— Ты и учишься, — улыбнулась я в ответ, старательно скрывая неискренность. Затем встала. — Коннор, тебе это не понравится, но…

— Если ты собираешься сказать то, что, как мне кажется, ты собираешься сказать, то ты права.

— …но мне нужно, чтобы ты остался с Квентином.

— Ты права, — ответил Коннор угрюмо.? Мне это не нравится. Зачем тебе это?

— Не хочу оставлять его одного.

— Зато сама собираешься уйти в полном одиночестве?

— Я не так сильно ранена, чтобы не суметь выполнить свою проклятую работу.

— Да? Такое впечатление, что ты твердо решила исправить это при первой возможности. — Он взглянул на меня потемневшими от злости глазами. — Лучше передумай.

— То есть, ты предпочитаешь оставить Квентина одного?

— Предпочитаю, чтобы ты вообще никуда не уходила!

— Мне придется, — сказала я с искренней горечью. — Люди продолжают умирать.

Коннор посмотрел на меня уже не так сердито. Я покосилась на Квентина. Тот, отгораживаясь от спора, снова закрыл глаза. Что мы сейчас ни решим, переносить его пока нельзя ни в коем случае.

Так просто было шагнуть к Коннору вплотную. И так сложно — прижаться губами к его губам. Он целовал меня так, словно был не селки, а тонущим моряком. Я отвечала тем же, вжимаясь в него с такой силой, что заныли царапины на руках и синяки на коленях. Я не обращала внимания, пробуя на вкус его сладко-соленую кожу, чувствуя, как биение его сердца передается от его груди к моей, стучит с каждой минутой все чаще. Как же давно мы не держали друг друга в объятиях. Но наши тела не успели забыть.

Наконец мы с сожалением оторвались друг от друга и снова замерли так на несколько секунд, стоя вплотную. Оба дышали чуть быстрее обычного.

— Только попробуй умереть, — прошипел Коннор, почти касаясь своим лбом моего. Потом я все-таки отодвинулась. До меня дошло, насколько успокаивающе действует ощущение его сердцебиения, только когда я уже больше не могла его чувствовать.

— Постараюсь. — И на этой маловдохновляющей ноте я вышла из комнаты. Как только закрылась дверь и сразу после этого раздался щелчок запираемого замка, я прислонилась к стене и застонала.

Все запутывается сильнее и сильнее. Я поцеловала Коннора. Если Рейзелин когда-нибудь узнает, она меня убьет. Но сейчас это было самой малой из моих проблем, потому что кто-то в этом здании представлял куда более близкую угрозу. Это не могла быть Эйприл — она слишком убивалась над смертью Джен — и по той же причине можно было исключить Эллиота. Если бы не Барбара, можно было бы рассмотреть кандидатуру Гордан, но представить, как она убивает свою лучшую подругу, пусть даже в пылу ссоры, я не могла. Кто остается? По крайней мере для одного убийства я могу сказать, где в тот момент находился каждый человек, даже Алекс…

Каждый, кроме Терри. Терри, обнаружившей первое тело. Терри, не потерявшей никого, кто был бы ей особенно дорог. Терри, чей траур по умирающим вокруг нее людям скорее смахивал на слабое его подобие. А хуже всего то, что, прочесывая всю территорию в поисках Джен, я ни разу не видела Терри.

Я принялась шагать взад и вперед, ища какое-нибудь объяснение, благодаря которому Терри не могла быть нашим убийцей. На ум ничего не приходило. Когда вернулся Эллиот, я так глубоко погрузилась в мысли, что не услышала его шагов. Он откашлялся, и я подпрыгнула на месте.

— Больше так не делай!

— Извини, — ответил он, закатив глаза, и показал портативный телефон. — Пришлось поискать, чтобы был и модифицированный, и заряженный. У моего вчера сел аккумулятор, а зарядник дома.

— Все нормально, — ответила я, восстанавливая дыхание. — Просто нервничаю.

— Как и все мы, полагаю, — ответил Эллиот и протянул мне телефон. — Я рад, что ты остаешься.

— Квентина заберут, как только подтянутся силы быстрого реагирования, но я останусь, на сколько смогу. Нам нужно положить этому конец, пока еще хоть кто-то жив.

Эллиот горько улыбнулся. Он уже и так потерял всех, кто был ему по-настоящему дорог. Когда-нибудь я научусь сначала думать, потом говорить.

— У тебя есть какие-нибудь идеи? — спросил он.

— У кого здесь есть зарегистрированное огнестрельное оружие?

— У Барбары был пистолет.