Читаем Обязательное предисловие полностью

<p>Макс Гурин (экс-Максим Скворцов)</p><p>Обязательное предисловие</p>

Не успел я вывести это заглавие, как немедленно в очередной раз ощутил собственное бессилие… До такой степени, что только что купленная новая гелевая авторучка некоторое время отказывалась писать.

Устало, ибо это происходит со мною всю жизнь, поразившись тому, сколь тесно переплетены меж собой моё Внутреннее и якобы Внешнее, я столь же устало и именно внутренне ухмыльнулся и снова задумался, с чего бы начать, при несомненном понимании значительной меры условности во всём, что касается слова «необходимость»…

Вообще, необходимость предисловия к чему бы то ни было, к каковому жанру безусловно относятся и руководства по эксплуатации каких-либо приборов или технических средств, возникает только в том случае, когда у Производителя нет уверенности в том, что и без оного предполагаемый Пользователь воспримет всё адекватно; что, например, он попросту не испортит предлагаемый Продукт при первом же включении, немедленно начав обвинять Производителя и напрочь отказываясь понять, что в поломке виноваты только его, Пользователя, кривые руки или же кривые мозги…

Для того, чтобы этого избежать, и пишутся всевозможные «инструкции по применению» и «руководства по эксплуатации», когда речь идёт о приборах и устройствах, и… предисловия, когда речь заходит о книгах…

Но с другой стороны, всё равно никогда нельзя быть уверенным в том, что и предисловие вряд ли будет воспринято адекватно, и что для того, чтобы обеспечить верное понимание самого предисловия, задачей коего, в свою очередь, является обеспечение верного понимания самого Произведения, в ряде случаев не потребуется своё отдельное предисловие — предисловие к предисловию — и так, увы, до бесконечности…

Таким образом, получается, что предисловие может помочь только тем, кто мог бы обойтись и без него, а тем, кому всё не понятно и так и без предисловий, вероятно всерьёз уже не поможешь ничем и, в общем, наверное, по этому поводу можно и не переживать вовсе, поскольку если посмотреть на это с чисто биологической точки зрения, то трудно не увидеть, что всё это не более печально, чем тот факт, что птицы — не рыбы, а рыбы — не птицы, змеи — не свиньи, а свиньи — не гуси…

Но всё же… существует один аспект, из-за которого написание предисловия ко всему этому циклу моих романов, работа над коим длилась немного-немало 17 лет, всё-таки представляется мне нелишним… Этот аспект — специфика нашего времени: того периода общечеловеческой истории, который не назовёшь иначе как переходным, и который, пожалуй, может смело претендовать на место в первой тройке самых драматичных в рамках общепризнанной, то есть относительно задокументированной, но явно далеко неполной, человеческой истории… Того, что было раньше уже нет, а что будет дальше, пока ещё всё-таки непонятно.

Понятно, что оппозиции Добро/Зло, Правда/Ложь, Хорошо/Плохо так или иначе более не работают. Хотя бы уже потому, что ни по одному из этих вопросов больше не существует единого мнения.

Когда я начинал этот Проект, мир был совершенно иным, и сама необходимость стремления к тем целям, которые он преследовал, была гораздо более очевидна, нежели теперь. Но… так уж вышло, что ныне того мира уже нет, а один из оставшихся от него артефактов — в лице данных романов — трудно воспринять тем, чем он действительно когда-то являлся. Так, например, было бы неясным назначение ложки или вилки, если бы оные артефакты были обнаружены археологами, принадлежащими к цивилизации, незнакомой со столовыми приборами как таковыми… А если бы даже со временем кто-нибудь из учёных подобной цивилизации и догадался об истинном назначении этих предметов, то сам факт, что когда-то на земле жили люди, у которых существовала подобная культура потребления пищи, поражал бы гораздо больше, чем эти ископаемые ложки и вилки сами по себе…

Так и эти романы. Возможно, на сегодняшний день они представляют собой хоть какую-то ценность не сами по себе, а как свидетельство существовании мира, которого больше нет, но который всё же тем не менее был…

Был ли он лучше, чем тот, что существует сейчас, неизвестно. Ведь в нём ещё существовали достаточно чёткие представления о том, что Хорошо, а что Плохо, что Добро, а что Зло. В мире же нынешнем от этих представлений не осталось уже почти и следа, и потому судить о ТОМ мире с позиций ЭТОГО даже не столько невозможно или крайне трудно, сколько просто неэффективно, неадекватно и прочее…

Перейти на страницу:

Похожие книги

1937. Трагедия Красной Армии
1937. Трагедия Красной Армии

После «разоблачения культа личности» одной из главных причин катастрофы 1941 года принято считать массовые репрессии против командного состава РККА, «обескровившие Красную Армию накануне войны». Однако в последние годы этот тезис все чаще подвергается сомнению – по мнению историков-сталинистов, «очищение» от врагов народа и заговорщиков пошло стране только на пользу: без этой жестокой, но необходимой меры у Красной Армии якобы не было шансов одолеть прежде непобедимый Вермахт.Есть ли в этих суждениях хотя бы доля истины? Что именно произошло с РККА в 1937–1938 гг.? Что спровоцировало вакханалию арестов и расстрелов? Подтверждается ли гипотеза о «военном заговоре»? Каковы были подлинные масштабы репрессий? И главное – насколько велик ущерб, нанесенный ими боеспособности Красной Армии накануне войны?В данной книге есть ответы на все эти вопросы. Этот фундаментальный труд ввел в научный оборот огромный массив рассекреченных документов из военных и чекистских архивов и впервые дал всесторонний исчерпывающий анализ сталинской «чистки» РККА. Это – первая в мире энциклопедия, посвященная трагедии Красной Армии в 1937–1938 гг. Особой заслугой автора стала публикация «Мартиролога», содержащего сведения о более чем 2000 репрессированных командирах – от маршала до лейтенанта.

Олег Федотович Сувениров , Олег Ф. Сувениров

Документальная литература / Военная история / История / Прочая документальная литература / Образование и наука / Документальное
Хрущёвская слякоть. Советская держава в 1953–1964 годах
Хрущёвская слякоть. Советская держава в 1953–1964 годах

Когда мы слышим о каком-то государстве, память сразу рисует образ действующего либо бывшего главы. Так устроено человеческое общество: руководитель страны — гарант благосостояния нации, первейшая опора и последняя надежда. Вот почему о правителях России и верховных деятелях СССР известно так много.Никита Сергеевич Хрущёв — редкая тёмная лошадка в этом ряду. Кто он — недалёкий простак, жадный до власти выскочка или бездарный руководитель? Как получил и удерживал власть при столь чудовищных ошибках в руководстве страной? Что оставил потомкам, кроме общеизвестных многоэтажных домов и эпопеи с кукурузой?В книге приводятся малоизвестные факты об экономических экспериментах, зигзагах внешней политики, насаждаемых доктринах и ситуациях времён Хрущёва. Спорные постановления, освоение целины, передача Крыма Украине, реабилитация пособников фашизма, пресмыкательство перед Западом… Обострение старых и возникновение новых проблем напоминали буйный рост кукурузы. Что это — амбиции, нелепость или вредительство?Автор знакомит читателя с неожиданными архивными сведениями и другими исследовательскими находками. Издание отличают скрупулёзное изучение материала, вдумчивый подход и серьёзный анализ исторического контекста.Книга посвящена переломному десятилетию советской эпохи и освещает тогдашние проблемы, подковёрную борьбу во власти, принимаемые решения, а главное, историю смены идеологии партии: отказ от сталинского курса и ленинских принципов, дискредитации Сталина и его идей, травли сторонников и последователей. Рекомендуется к ознакомлению всем, кто родился в СССР, и их детям.

Евгений Юрьевич Спицын

Документальная литература
1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции
1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции

В представленной книге крушение Российской империи и ее последнего царя впервые показано не с точки зрения политиков, писателей, революционеров, дипломатов, генералов и других образованных людей, которых в стране было меньшинство, а через призму народного, обывательского восприятия. На основе многочисленных архивных документов, журналистских материалов, хроник судебных процессов, воспоминаний, писем, газетной хроники и других источников в работе приведен анализ революции как явления, выросшего из самого мировосприятия российского общества и выражавшего его истинные побудительные мотивы.Кроме того, авторы книги дают свой ответ на несколько важнейших вопросов. В частности, когда поезд российской истории перешел на революционные рельсы? Правда ли, что в период между войнами Россия богатела и процветала? Почему единение царя с народом в августе 1914 года так быстро сменилось лютой ненавистью народа к монархии? Какую роль в революции сыграла водка? Могла ли страна в 1917 году продолжать войну? Какова была истинная роль большевиков и почему к власти в итоге пришли не депутаты, фактически свергнувшие царя, не военные, не олигархи, а именно революционеры (что в действительности случается очень редко)? Существовала ли реальная альтернатива революции в сознании общества? И когда, собственно, в России началась Гражданская война?

Дмитрий Владимирович Зубов , Дмитрий Михайлович Дегтев , Дмитрий Михайлович Дёгтев

Документальная литература / История / Образование и наука