Обязана быть его-2

Какая? Распущенная, развратная, до безумия красивая и… Да хрен знает. Потому что ничего не изменилось — единственно важным оставалось всё то же — моя.

Я лишь невесело ухмыльнулся. Мысли возвращались на круги своя. Дарина, совершенно голая, сидела под елью в окружении ещё не до конца разобранных подарков, и зрелище это было столь откровенным, что не смотреть на неё я не мог.

— У меня для тебя кое-что есть, — не дождавшись ответа, она взяла из-под ели небольшой пакет. Я не помню, чтобы видел его раньше.

— Что ещё за подарок? — проследил за тем, как она встала.

Тряхнув головой, она подошла ко мне и протянула пакет. И опять этот дерзкий, полный вызова взгляд.

— Открой и узнаешь, — в последний раз посмотрев мне в глаза, она отвернулась, предоставив мне возможность лицезреть её со стороны — гибкую спину, бёдра, ягодицы со следами моих собственных пальцев.

Пакет… Я поймал себя на том, что на миг забыл о нём. Подарок, чёрт возьми! Только ленточку вокруг талии обвязать. Только вот обвязывать и снимать ленточки с этого подарка есть право только у меня. И так будет всегда.

Подойдя к ели, она встала ко мне в пол-оборота, и я всё-таки заставил себя открыть пакет. И тут же нахмурился.

— Что это? — перевёл взгляд на неё.

Она стояла, поглаживая нарисованную на шарике синицу и только когда я, подойдя, рывком развернул её к себе, посмотрела.

— Что это? — повторил я с нажимом.

Отвечать она не спешила. Утомлённая, стояла, глядя на меня уже без гнева, скорее со снисходительной небрежностью. Как будто ссора порядком наскучила ей, и всё, чего она желала — ленивой сытой кошкой растянуться на свежих простынях.

— Твоя крыса, — наконец отозвалась она всё с тем же скучающим видом и снова погладила синичку.

Я снова пробежался взглядом по белому прямоугольнику с выведенными на нём цифрами. Прямо над ними красовался серебристый бантик — один из тех, что были прикреплены к коробкам с бельём, которое я когда-то присылал ей.

Дарина так и стояла рядом, и близость её начисто отбивала моё умение быстро соображать.

— Крыса? — переспросил я, хмурясь.

Черт возьми! Я наконец понял, о чём она.

— Угу, — протянула Дарина, оставив шарик в покое. — Вернее, номер телефона твоей крысы.

Выматерившись, я осмотрелся, пытаясь сообразить, где мой телефон. Сунул руку в задний карман всё ещё расстёгнутых джинсов и, уловив движение, поднял голову.

— Если ты хочешь позвонить Егору, чтобы он пробил номер, — спокойно выговорила она, подав мне мобильный, — не стоит.

Я внимательно посмотрел на неё, ожидая продолжения. Всё ещё злой, как чёрт, постепенно я начинал понимать, что к чему.

— Я знаю имя, — просто сказала она, не дожидаясь никаких вопросов, но продолжать не спешила.

Проверяя мою выдержку, смотрела в глаза. Вот же… дрянь. Самая настоящая стерва.

В глазах её я видел самодовольство, которое она даже не пыталась скрыть. Покачал головой и усмехнулся.

— Кто? — всё-таки спросил, хотя понимал — насладившись моментом, она скажет сама.

Дарина вздохнула, губы её тоже тронула усмешка, правда какая-то невесёлая.

— Борис Ерохов, — отозвалась она. Без особого интереса посмотрела на так и мерцающую огнями ель, потом снова на меня. — Муж той самой…

— Алины, — закончил я за неё и снова покачал головой, смотря на обнажённую, прекрасную, подобно родившейся из морских волн богине, жену.

Сейчас нагота её не была беззащитной. Напротив, беззащитным возле неё был я. С расстёгнутой ширинкой, влюблённый, как зелёный пацан и любящий, чувством, достойным того, кем я был — зрелого мужчины.

Не отводя взгляда, набрал номер Егора и без лишних слов дал несколько распоряжений.

— Как Соня? — напоследок спросил я и, услышав заливистый детский смех на заднем фоне, не смог сдержать улыбку. К смеху примешался ещё один — такой же заливистый, голос Светы.

— Грачёв попросил передать меня макеты своему человеку, — стоило мне закончить, сказала Дарина. Подняла с пола футболку, но надевать не стала, так и держала в руках. — Вот, собственно, и всё.

— Значит, ты всё-таки передала их, — утвердительно сказал я.

— Да, — я перехватил её взгляд. — Старые, которые ты дал мне.

Я усмехнулся. Она могла даже не говорить этого — я и так понял. Вот только гнев мой всё ещё не улёгся. Всё могло сложиться совершенно иначе. Грачёв не из тех, кто просто так прощает предательство. Другое дело, что вряд ли предательство имеет к этому хоть какое-то отношение. Он сделал не те ставки и проиграл. Проигрывать Грачёв умел. При всём том, что я мог сказать в его адрес, этого у него было не отнять.

— Что ты теперь будешь делать? — спросила она. — Выходит, ваши линии появятся на рынке практически одновременно. Выходит, он создаст прямую конкуренцию, и…

— Разработки, которые передал Грачёву Захаров, содержат ошибку, не дав ей развить мысль, проговорил я. — Формула не безопасна. Эта косметика аллергенна, поэтому он никогда не сможет составить мне конкуренцию.

— Подожди… — Дарина нахмурилась ещё сильнее. — А как же дети? Ведь как только продукция линии появится в продаже…

— Его линия не появится, — отрезал я.