Обязана быть его-2

Эдуард снова появился в коридоре. Посмотрел на пол, на мои руки. Губы его сжались, глаза блеснули, и я замерла, ожидая всего, чего угодно.

— Я, кажется, попросил тебя приготовить ужин, — неожиданно мягко сказал он. — Ты помнишь?

— Помню, — я не двинулась с места.

— Хорошо, — взгляд на мои колени, на выпачканные ладони. — Вымой руки и иди на кухню. Я сам уберу здесь.

Кивнув, я, не спрашивая, где ванная, пошла вперёд по коридору, но стоило коснуться ручки нужной двери, Эдуард окликнул меня.

— Да? — я придержалась за косяк.

— Всё, что я делаю, я делаю ради нас, — проговорил он, глядя на меня. — Ради тебя.

— Ради меня? — не удержалась я.

— Да, — он подошёл на несколько шагов. — Ради твоего блага. Ты ведь всегда хотела жить красиво. Хотела ездить на дорогие курорты, хотела собственную квартиру. А то жалкое существование…

— Жалкое существование? — с усмешкой переспросила я. — Ты считаешь, что то, что было у нас, было жалким существованием?

Эдуард поморщился, взгляд его снова стал презрительно-тёмным, и я пожалела, что вообще открыла рот. Но если бы я промолчала, это было бы странным. Во всём соглашаться с ним? Я боялась сделать неосторожный шаг, неосторожное движение.

— Скажешь, нет? — презрение просочилось в голос. — Скажешь, ты просто так тут же прыгнула на член Терентьеву, — уголок рта дёрнулся, взглядом он впился в меня, будто коршун когтями.

Я молчала. Возразить? Что будет, если я не сделаю этого? А что будет, если сделаю? Усмешка стала ещё презрительнее и более явной. Взяв меня за подбородок, Эдик приподнял мою голову.

— Он хотел тебя, и он тебя получил, — усмехнулся Эдик невесело. — Я надеялся, что этого всё же не случится. У меня, в отличие от тебя, выбора не было. А ты… — качнул головой и отпустил.

— Что ты хочешь сказать? — дрожащим голосом спросила я.

Ощущение чего-то тёмного, грязного, появившееся ещё в машине, обдало сердце неприятным предчувствием.

— Только то, что сказал, Дарина, — отозвался Эдик и, прежде чем отвернуться, жёстко повторил: — Вымой руки и приготовь ужин.

— Эдуард…

— Переночуем тут, — перебил он меня, — а завтра вылетим в Таиланд.

— В Таиланд? — у меня снова запульсировало в висках. — Я… Я никуда с тобой не полечу.

— Полетишь, — процедил он. — Ещё как полетишь.

Я смотрела на него, борясь с гневом и страхом. Лететь я с ним не собиралась. Аэропорт… Если он отвезёт меня в аэропорт, я смогу…

— Помни про девчонку, — глядя мне прямо в глаза, выговорил Эдик.

— Про девчонку? — одними губами переспросила я, сильнее хватаясь за косяк. О ком он? Если о Соне… Не может же он…

— Терентьев приставил к ней своего пса, но не думай, моя дорогая, за мной тоже стоят люди. И стоит мне попросить их…

Он замолчал. Всё так же молча, в тишине, красноречиво кивнул и сказал снова:

— Руки и ужин, Дарина. И побыстрее, — приблизился. Я думала, что он снова возьмёт меня за подбородок, но он схватил за шею. — Тебя купили, как шлюху, а ты и рада, — так же резко отпустил и, усмехнувшись, ушёл вглубь коридора, попутно отвечая на очередной звонок.

Раздражённо отложив вилку, Эдуард поднялся из-за стола. К ужину он едва притронулся. Наспех приготовленное рыбное филе так и осталось лежать на его тарелке рядом с приправленной травами и оливковым маслом зелёной фасолью.

— Готовишь ты отвратительно, — налив себе стакан воды из графина, проговорил он. — Давно пора отправить тебя на кулинарные курсы. Хоть на что-то же ты должна быть годной.

— Эдуард, — после недолгого молчания всё так же осторожно позвала я.

Он нехотя обернулся. Отпив пару глотков, выплеснул остатки в раковину, туда же поставил стакан.

— Зачем ты на мне женился? — спросила я тихо. — Если… Если я ни на что не годна.

Щека припухла, разбитая губа ныла. Сидя к бывшему мужу в пол-оборота, я ждала, что будет дальше.

Эдуард молчал, рассматривая меня, потом вернулся за стол и, взяв вилку, наколол несколько стручков фасоли. Приподнял, словно нарочно демонстрируя мне проткнутые зубчиками зелёные стручки.

— Да чёрт его знает, — поморщился и принялся за еду. Прожевал и, пристально глядя на меня, сказал: — Когда я на тебе женился, ты была достаточно хорошенькая. Из тебя могло получиться что-то дельное. — Он наколол ещё несколько стручков и кивнул на мою тарелку: — Заткнись и ешь.

От запаха еды меня воротило. Готовя ужин, едва сдерживалась, чтобы не броситься в ванную, но выбора у меня не было. Отломив ребром вилки кусочек рыбного филе, я проглотила его, почти не жуя.

Эдуард наблюдал за мной с каким-то понятным лишь ему одному садистским удовлетворением.

— Самолёт в полдень, — наконец сказал он спустя несколько долгих минут.

— Ты совсем не боишься? — не выдержала я.

— Чего я должен бояться? — на этот раз вилку он отложил спокойнее.

— Появляться в аэропорту, — сделала то же самое. — Летать вот так… Эдуард…

Встретившись с ним взглядом, я замолчала. Он некоторое время смотрел на меня, не говоря ни слова. В повисшей тишине было слышно, как на улице залаяла собака, как пикнула сигнализация машины. Эдик откинулся на спинку стула, забросил ногу на ногу.