Обещание (ЛП)

Но фен явно был не для самого Бенни. Скорее всего он просто наносил этот гель на мокрые волосы, как-то их сгребал руками, так как ему было наплевать, в основном потому, что ему просто было наплевать, а отчасти потому, что, независимо от того, насколько небрежно он укладывал свои волосы, у него были такие великолепные волосы, что с ними можно было вообще ничего не делать, он бы все равно выглядел потрясающе.

Я старалась не представлять Бенни, стоящим перед зеркалом в ванной, как бы наугад проводящем своими длинными сильными пальцами по волосам, с полотенцем, обернутым вокруг талии.

Нет, я абсолютно не думала об этом.

Я подумала, что наверняка много женщин побывало в этой спальне, следовательно, и в этой ванной комнате. Одна из них может оставила этот фен (что было более вероятно), либо купила его в знак уважения ко всем женщинам, которые прошли через эту ванную и его спальню, нуждаясь в фене (это было маловероятно).

Я с некоторым раздражением думала, что пользуюсь феном для волос другой женщины, старалась не особо думать об этом, пока укладывала волосы. Если бы я позволила своему разуму порассуждать на эту тему (что, к сожалению, и сделала), я бы сказала себе, что это была я (что-то еще, что я сделала).

Меня выписали из больницы. Пришло время вернуться к той, какой я было до ранения, я очень следила за своими волосами и как следует их укладывала. Я подходила к уходу и укладке в полном оружии. Используя разнообразные продукты. Я использовала термо-защитный крем, масла для вытягивания волос, мусс для укрепления и объема, спрей для фиксации. Я могла сделать начес. Потом передумать. Могла по долгу возиться с прической. Могла укладывать один локон в течение десяти минут, чтобы он лег как я хотела.

Но я не… абсолютно не… делала всего этого сейчас, потому что Бен Бьянки видел меня в течение полутора недель в дерьмовом состоянии, так же и выглядящей, и теперь у меня появилась возможность выглядеть более или менее прилично.

Даже Джейми знала, как важно для меня выглядеть прилично, когда она принесла мою упакованную сумку в больницу, то захватила все мои бутылки и баночки для волос, мою расческу и мою щетку-валик.

Увы, с макияжем у нее так не получилось, она взяла только мой увлажняющий крем, пудру, румяна одного-единственного оттенка (когда у меня дома в ящичке для косметики лежало их не меньше двенадцати) и тушь.

Когда я ранее делала макияж, мне пришлось довольствоваться только этим.

Чего я не стала делать, так это довольствоваться единственным тюбиком блеска для губ (по словам Ашики, оттенок: «Ягодный многообещающий»), завалявшийся в ящике Бена вместе с черными парикмахерскими расческами, пластырями, которые по какой-то причине оказались без коробки, кусачками для ногтей, использованными бритвами, которые следовало давно выбросить в мусорное ведро, а не складывать в этот ящик, случайные таблетки без пузырька, и тому подобное.

Этот блеск для губ определенно принадлежал не Бенни.

Позже, когда я останусь одна, я сделаю то, что прописал мне мой врач — сделаю зарядку, потом зайду в ванную, возьму блеск для губ, выйду в спальню и выброшу его в окно.

Я выключила фен, положила его на столешницу рядом с раковиной и с помощью щетки-валика повозилась с прядью, которую сушила.

— Мне больно это говорить, детка, — начала Ашика, сидя на сиденье унитаза и наблюдая за мной. — Видя, как выглядит этот парень, но у меня все же имеются три старших брата. У моих братьев есть множество собратьев. Но судя по бицепсам этого мужчины внизу, не говоря уже о других вещах этого мужчины внизу, он сможет за себя постоять. Если десять чернокожих мужчин появятся у его двери, чтобы вызволить женщину из его дома, которую он удерживает в плену, думаю, они не будут для него слишком большой удачей.

Ашика была высокой, с большой грудью и пышной попой, с короткими, выпрямленными, уложенными до скул волосами и глазами, заставляющими желать, чтобы она нашла мужчину и родила детей, потому что детям нужно было видеть ее доброту, направленную на них с рождения до последнего взгляда, брошенный на них на своем смертном ложе.

Она позвонила на работу этим утром, предупредив, что задержится, так как должна мне помочь. Когда она не проводила инвентаризацию ванной комнаты Бенни, то напомнила мне, что мой бывший босс не будет возражать, если она опоздает на полчаса или на три часа, ухаживая за мной.

Это было потому, что ему нравилась Ашика. Еще и потому, что он любил меня.

Я знала, что он любил меня отчасти потому, что хотел залезть ко мне в трусики.

В основном он любил меня за то, что я была лучшим продавцом в его отделе продаж. Когда я подала заявление об уходе, мне казалось, что он разрыдается.

Я понимала его. Поскольку была ценным товаром. Я умела продать. Для него я была настоящий подарок. У меня талант, даже я должна это признать.