Обещаю тебе

— Мы хотим попросить отца Гаррета, чтобы деньги, выделяемые мне на жилье и питание, шли на оплату квартиры.

— Как ты будешь добираться до кампуса?

— Мистер Кенсингтон купил мне машину.

Я не планировала говорить об этом Райану сейчас, но он хорошо воспринял известие о нашем с Гарретом переезде, так что, вероятно, сможет принять и эту новость.

— Он купил тебе машину?

По тону Райана я понимаю, что эта информация оказалась для него уже чересчур. Блин! Надо было подождать.

— Да, несколько недель назад. Мне пока нельзя садиться за руль, поэтому автомобиль стоит около дома Кенсингтонов.

— Значит, мистер Кенсингтон не просто одолжил тебе машину, а действительно купил свою собственную?

— Да.

Теперь я ужасно жалею, что поторопилась выложить эту новость Райану.

— Но почему?

— Я много раз присматривала за его дочерью Лили, и он захотел меня отблагодарить. — Эту версию я собиралась рассказать Фрэнку и Райану, когда речь зайдет о машине, но теперь, сказав ее вслух, я понимаю, насколько нелепо она звучит.

— Мистер Кенсингтон подарил тебе машину за то, что ты нянчилась с его ребенком? Джейд, это же бред.

— Для нас с тобой — да, для миллиардера — нет. Мистер Кенсингтон знал, что мне нужна машина, и посчитал, что должен мне за услуги няни.

— Что это за автомобиль?

Я колеблюсь, не соврать ли и в этот раз, но Райан все равно все узнает, поэтому я признаюсь:

— Кабриолет «БМВ». Летом мы с Гарретом едем на нем в Калифорнию.

Райан закашливается, как будто поперхнулся.

— «БМВ»? Он купил тебе «БМВ»? Какой именно?

— Я же сказала — кабриолет.

— Я имею в виду, какой серии? Например, третьей?

— Э-э-э… по-моему Гаррет говорил о шестой. Что это значит?

Райан снова давится кашлем, и я протягиваю ему бутылку с водой, лежащую рядом с ним на сидении.

— Шестой серии? Ты серьезно? Это же где-то девяносто тысяч долларов.

— Что? Черт, это же куча денег.

Отпив воды, Райан возвращает мне бутылку, чтобы я закрутила крышку.

— Да, это чертова куча денег. Наш дом стоит дешевле. Можешь не рассказывать мне, что он купил тебе такую машину за услуги няни.

Надо было придумать что-то более правдоподобное. Эта версия никуда не годится. Но что я должна была сказать? Не могла же я выложить Райану, что машина — это благодарность за то, что я нашла Лили в лесу после того, как ее семья решила, что девочку похитили плохие ребята, пожелавшие отомстить отцу Гаррета за убийство кандидата в президенты. О да, эту историю Райан точно воспринял бы лучше.

Я пытаюсь подобрать другие слова, чтобы все объяснить:

— Мистер Кенсингтон очень богат. Для него девяносто тысяч все равно, что для нас с тобой девяносто долларов.

Девяносто тысяч долларов? Неужели этот автомобиль действительно стоит так много? Райан хорошо разбирается в машинах и, скорее всего, не ошибается. Не желая знать цену, я намеренно не стала искать информацию в интернете. Я догадывалась, что машина дорогая, но не думала, что настолько.

— Джейд, ты не можешь принять ее.

— Мистер Кенсингтон уже зарегистрировал машину на меня. Она официально моя. Я уже ее приняла.

— Мы не можем себе позволить оплачивать ее страховку, так же как регистрацию или техобслуживание. Только замена масла будет стоить дороже ста долларов.

— Мистер Кенсингтон берет это на себя.

— Тогда это бред вдвойне.

— Нет, не бред. Покупая мне такую машину, он понимал, что я не в состоянии ее содержать.

— А что будет, когда ты расстанешься с его сыном?

— О, большое спасибо, Райан. Как мило с твоей стороны. Ты считаешь, что у нас с Гарретом все ненадолго?

Когда я слышу от Райана то, чего в глубине души боюсь и сама, это очень сильно меня задевает.

— Я реалист. Вам всего по девятнадцать. Вполне возможно, что вы не проживете вместе всю жизнь.

— Правда? Значит, и вы с Хлоей тоже.

— Не сравнивай. Мне двадцать два, Хлое двадцать три, тебе же всего девятнадцать. За три-четыре года люди сильно взрослеют.

Зря он это сказал. Знаете, бывают такие темы, которые сразу выводят вас из себя, задевают за живое и могут так разозлить, что вы перестаете нормально соображать? Для меня это вопрос зрелости.

— Значит, теперь ты заявляешь, что я еще не повзрослела? Да пошел ты, Райан.

— Джейд, прекрати. Не ругайся.

— Перестать ругаться? А ты сам никогда не ругаешься? Или ругаться можно лишь тем, кому стукнуло двадцать два? Кстати, твой день рождения был всего пару недель назад, так что тебе двадцать два едва исполнилось.

— Я не имел в виду, что ты незрелая. Я только хотел сказать, что…

Теперь я уже настолько зла, что начинаю кричать на него:

— Сколько я себя помню, мне приходилось самой заботиться о себе! Я сама стирала свои вещи, когда мне было пять лет, Райан. Пять лет! А может, и меньше, уже не припомню. И в этом же возрасте я сама себе готовила еду: каждый день бутерброды с арахисовым маслом, пока не научилась пользоваться микроволновкой. И все эти годы я заботилась о маме: готовила, платила по счетам, ходила в магазин за продуктами. Я была ребенком, заботящимся о взрослой женщине! Так что никогда, черт возьми, не говори мне, что я незрелая!