Обещай мне рай

Томас нервно провел рукой по своим растрепавшимся волосам.

— Пожалуй, ты более дальновиден в таких делах, чем я, — сказал он наконец.

— Я тоже хочу помочь леди Кэтрин, — заметил Сьюард.

Томас молча двинулся к двери и задержался, увидев кровь на манжете своей рубашки. Удивленно глядя на красное пятно на белом материале, он вытер рот рукавом. Затем, подумав, повернулся к Сьюарду.

— Я скажу твоему человеку, чтобы он вызвал врача. Это выглядело очень благородно в данной ситуации.

Сьюард оценил свойственное Томасу великодушие. Он почувствовал к нему невольное уважение, ощутил потребность в дружеских отношениях, которых был так долго лишен.

Когда Томас опять двинулся из комнаты, он остановил его, сказав:

— Я повел себя не лучшим образом в сложившейся ситуации, извини.

— Раньше надо было думать об этом.

— Я не могу что-либо изменить и не знаю, чем помочь тебе. Могу лишь самым пристальным образом отслеживать действия лорда Бэрримора и сообщать тебе о них.

Ответа не последовало, но Сьюард чувствовал, что Томас обдумывает и взвешивает его слова. Он думал о том, что еще можно предпринять, когда тот кивнул ему, прежде чем выйти из комнаты.

Импульсивное желание активного действия угасло к тому времени, когда Томас вернулся в отель «Олд шип». Его не покидало ощущение пустоты, возникшее прошлой ночью. Он не мог пойти к Кэт и не мог оставить ее на милость Бэрримора. Поверив Сьюарду — в противном случае он убил бы его, — Томас тем не менее сомневался, что тот способен в достаточной мере защитить девушку от посягательств старого ловеласа. Однако сознавал, что нет никого другого, кто мог бы позаботиться о ней. Он подумал о том, что нужно организовать немедленный отъезд Гекубы, Кэт и свой тоже в Девон. Но тут же отказался от этой мысли в связи с невозможностью ее осуществления. Кэт не желала даже видеть его, а тем более ни за что не согласится ехать в одной карете с ним.

Освободив Боба от его обязанностей, Томас провел остаток утра в своем номере, безуспешно пытаясь найти способ защитить Кэт, оставаясь в стороне от нее.

Наконец, отчаявшись, он вызвал горничную и потребовал принести таз с водой. Умывшись, надел свежую рубашку и отлично отглаженный сюртук. Пусть Кэт не захочет видеть его, но он встретится с Гекубой. Может быть, ему удастся заручиться ее поддержкой. Он понимал, что старая леди не станет ходатайствовать за него — Томас не настолько глуп, чтобы верить в возможность восстановления прежних отношений между ним и ее внучкой. Тем не менее он мог бы убедить ее сообщать ему о том, где находится и что делает Кэтрин. Томас решил не раздражать ее своим присутствием, но надеялся уберечь ее от неприятностей, связанных с Бэрримором.

Он постучался в номер Гекубы, хорошо зная, что эта комната непосредственно связана с комнатой Кэт, однако рассчитывал, что застанет пожилую женщину одну. Но ему никто не ответил.

Приготовившись к тому, что увидит отвращение на лице Кэт, он направился к ее двери. Томас пытался убедить себя, что надо как-то пережить эту неловкую ситуацию. Ему необходимо увидеть её милое лицо, убедиться, насколько глубока ее душевная рана, хотя полагал, что девушка в большей степени испытывает отвращение, чем боль.

На его повторный стук ответом опять была тишина. Внезапно возникшее ужасное подозрение заставило его громко позвать Кэт. По другую сторону двери не было слышно ли малейшего шороха. Его охватил страх. Встав спиной к двери, он изо всех сил пнул ее ногой. Тонкая дубовая панель с треском распахнулась и закачалась на медных петлях, и Томас вошел в номер.

В комнате никого не оказалось. Постельное белье было аккуратно сложено в изножье кровати; в открытые окна проникал свежий морской воздух. И все-таки здесь ощущалось недавнее присутствие Кэт, отчего возникли воспоминания, пробудившие его чувства. Томас открыл гардероб. Там тоже было пусто. Лишь одинокая маленькая янтарная бусинка поблескивала в темном углу.

Томас стоял, глядя на нее, и с удивлением ощутил внутреннюю дрожь. Он окинул взглядом комнату, где теперь не было Кэт. До него доносился отдаленный шум морского прибоя за окном, ритмичные удары волн о берег сопровождались криками чаек. Солнечный свет снаружи казался слишком ярким.

Он не представлял, как долго стоял там, вдыхая запах духов Кэт, еще витавший в комнате. Но постепенно Томас, не прекращавший обозревать все вокруг невидящим взглядом, начал воспринимать то, что попадалось ему на глаза, и увидел, что на камине лежал сложенный листок белой бумаги. Протянув руку, он осторожно взял его, словно это было острое лезвие. Затем развернул, размышляя, в каких выражениях Кэт с ее хорошими манерами пошлет его к черту. Однако он напрасно волновался. Эта записки была совсем не от нее.