Обещай мне рай

Бэрримор нахмурился. Хотя он был известен своей вспыльчивостью, однако инстинкт самосохранения предупреждал — держись подальше от этого человека. Уж слишком в разных они весовых категориях.

— Здесь не то место, где мы могли бы фехтовать без риска привлечь внимание властей… — Голос лорда внезапно охрип.

— Какой риск? — тихо переспросил Томас. — Думаю, никто на нас не обратит внимания. А что касается фехтования… Поскольку вызов сделали вы, то кодекс джентльмена обязывает вас согласиться с тем, что выбор оружия за мной. Мы будем драться на кулаках.

Бэрримор повертел головой, ища у своих компаньонов поддержки, в которой он нуждался, чтобы отвергнуть это нелепое требование. Однако жаждущая крови толпа была согласна с предложением Томаса.

— Где? — резко спросил Бэрримор.

— Здесь и сейчас. Снаружи.

— Ты пожалеешь об этом, Монтроуз. Я сверну тебе шею! — пообещал Бэрримор, проходя мимо Томаса, который кивком указал на поляну.

Сняв плащ, лорд кинул его одному из приятелей. Какой-то пьяный джентльмен поднял руку и помахал над головой толстым кошельком.

— Ставлю сто фунтов на Бэрримора! — крикнул он.

— Пятьдесят — на Монтроуза!

Толпа зашумела, делая встречные ставки, и мужчины, толкая друг друга, окружили дуэлянтов плотным кольцом.

Томас снял с плеч плащ. Чья-то рука услужливо схватила его. Он повернулся и посмотрел на своего противника.

Бэрримор разминался, двигаясь назад и вперед на носках; его тело раскачивалось из стороны в сторону, руки сжимались и разжимались, голова совершала кругообразные движения. При этом он оценивающе посматривал на противника. Лорд был известным забиякой и искусным фехтовальщиком; многолетние занятия способствовали быстроте его движений.

Томас стоял неподвижно. Его поза была расслабленной, плечи — слегка сгорблены, руки — свободно опущены. Он выглядел слишком худощавым при таком высоком росте и ширине плеч, но все его тело, казалось, было наполнено силой.

Бэрримор со скоростью молнии бросился вперед, намереваясь нанести удар в подбородок Томаса.

Однако он пришелся в пустоту. Лорд повернулся, недоуменно вертя головой и не понимая, куда исчез его противник. А тот стоял все такой же расслабленный, с настороженным выражением лица. Бэрримор нанес еще удар, затем серию жестоких резких ударов под разными углами, почти пренебрегая собственной защитой.

Толпа закричала, подбадривая бойцов и требуя крови. Многие были недовольны тем, что бой принял какой-то односторонний характер. Бэрримор бросался на Томаса, стараясь поразить в низ живота, но безуспешно. Тот ловко отражал мощные удары, отражая их до того, как они достигали цели.

— Проклятый пес! — задыхаясь, прошипел Бэрримор утомленный тщетными усилиями. Насмешливые крики из толпы подстрекали его. Безумная злость и гнев затмили его разум. Заметив на земле толстую палку, он поднял ее и, размахнувшись, нанес удар по ребрам Томаса.

Тот выхватил палку из рук Бэрримора и запустил ее поверх голов орущей толпы. Впервые страх поколебал самоуверенность его противника. Томас продолжал спокойно стоять. Его глаза насмешливо блестели.

Бэрримор зарычал и снова бросился на него, намереваясь свалить его на землю. В этот момент он увидел, как Томас поднял свою большую загорелую руку и попытался увернуться, но не успел. Удар открытой ладонью пришелся по его щеке. Ноги подогнулись, а голова откинулась назад.

Томас подхватил Бэрримора, когда тот упал на землю, и поставил его на ноги, поддерживая одной рукой за испачканную белую рубашку. Другой рукой начал хлестать его по щекам то открытой ладонью, то тыльной ее стороной. Еще, еще и еще. Ритмичные удары хорошо были слышны, так как толпа внезапно притихла.

Вцепившись в лицо Монтроуза, лорд пытался добраться до его глаз, смотревших на него холодным, пронизывающим, безжалостным взглядом. Его ногти царапали кожу. Появилась кровь, стекающая багровыми ручейками по щекам, но Томас, казалось, не замечал этого. Сознание Бэрримора затуманилось от продолжавших сыпаться на него безжалостных ударов, он безуспешно пытался вырваться из неумолимого захвата. Лорда терзала не столько боль, сколько сознание того, какое жалкое зрелище он представлял сейчас. Так бьют только собаку или слугу.

— Ты ответишь за все, Монтроуз! — отчаянно хрипел он. — От тебя отвернется общество, я добьюсь этого!

Поднятая рука Томаса остановилась на полпути. Бэрримор внутренне восторжествовал. Он победил! Дружба с принцем-регентом давала ему возможность любого шантажировать этой угрозой. Монтроуз должен сдаться или будет морально уничтожен. Лорд обладал достаточной властью, чтобы заставить этого гиганта прогнуться перед ним.

Он самодовольно улыбнулся. Из рассеченной губы на подбородок стекала кровь. Ну ничего, этот мерзавец расплатится сполна!..

И тут же Бэрримор застыл.

Томас, продолжая сжимать кулак, наклонился к нему, так что их лица приблизились вплотную.