Обещай мне чудо

– Действительно помогла. – Она засмеялась, и ему было мучительно слышать горечь в ее смехе. – Она помогла мне выжить. Мир. Мир. Мир. Это слово было литанией для меня. Нет, не литанией! Заклинанием… магическим заклинанием, которое я повторяла про себя снова и снова, словно он мог возникнуть, если я произнесу слово бессчетное число раз. Независимо от того, что происходило. Независимо от того, кто умирал. Мир. Мир. Мир…

Их лошади остановились – Катарина невольно натянула поводья, осадив коня, и Александр последовал ее примеру. Он протянул руку и коснулся ее лица, ожидая ощутить слезы, но их не было – только опаляющая боль, пустившая столь глубокие корни, что она не могла плакать. Он провел большим пальцем по ее сухой щеке.

– Хоть ты и ненавидишь солдат, Катарина, но ты – один из лучших, с кем мне доводилось встречаться.

– Значит, Халле была права, – сказала она, как бы обращаясь к себе.

– Халле?

– Моя подруга, – ответила она, отстраняясь от него, хотя на мгновение ему показалось, что ей не хочется разрушать возникший между ними контакт. – Подруга, которая однажды сказала мне, что со временем мы становимся теми, кого больше всего ненавидим.

Она одарила его почти искренней улыбкой и похлопала по одной из седельных сумок.

– И даже в книге Грендель нет заклинаний против этого.

– В книге Грендель вообще нет заклинаний, – заметил он.

– Я знаю, – ответила она.

– Но тебе не нужны заклинания, Катарина.

– Знаю.

– Потому что мир не чудо.

– Знаю, – в третий раз ответила она, и в ее голосе больше не было музыки – только печаль.

Когда они еще немного проехали по тропе, Александр снова остановил лошадь и внимательно всмотрелся в серый полумрак леса слева от них.

– В чем дело? – тихо спросила Катарина.

Он на мгновение поднял руку, затем указал вперед, вдоль тропы.

– Там, впереди.

Он спешился и, приказав ей оставаться на месте, медленно и осторожно двинулся по тропе.

Она затаила дыхание, а рука невольно скользнула в карман за пистолетом. Александр скрылся среди деревьев. Ее сердце бешено билось, и его удары, казалось, отдавались в ушах. Пальцы крепко сжали рукоятку пистолета.

Где же он? Она не слышала звуков борьбы. Возможно, их приглушил снег? Или в ход пошел нож? Она всматривалась в деревья, пытаясь определить, куда он ушел. Тишина. Безмолвие.

Разозлившись на собственную трусость, она соскользнула на землю, крепко сжимая пистолет, и пошла по следам Александра, хорошо видным на свежем снегу, стараясь наступать в них, хотя это было и нелегко – шаги оказались слишком широкими. Она подошла к зарослям, среди которых он скрылся, следы вырисовывались четко и принадлежали явно одному человеку.

Она взвела курок и сошла с тропинки. До нее донеся хлопок, похожий на звук пощечины, и она бросилась вперед. Александр!

– Довольно, – услышала она голос Александра и, споткнувшись, остановилась на краю небольшой прогалины, в центре которой догорал маленький костер, а рядом с ним на пеньке сидел тощий оборванный человек, его держали двое крепких и сильных фермеров из долины.

– Это шпион, милорд! – заявил один из фермеров. – Он должен умереть, как бешеный пес, кем он и является.

– Нет, нет, – запротестовал оборванец.

– Ты на днях расспрашивал об его светлости в деревне! – Фермер принялся трясти его. – Попробуй отрицать это! У нас есть пять свидетелей, которые могут подтвердить.

– Невинные вопросы! – выпалил оборванец. – Клянусь. Пожалуйста, добрый человек… мое плечо…

– Отпустите его, – приказал Александр фермерам, и они неохотно подчинились. Полковник внимательно вгляделся в лицо незнакомца, который при этом зашаркал ногами. – Невинные вопросы по поручению кого?

– Высочайшего из людей! – хвастливо ответил человек.

Катарина подошла поближе и спрятала пистолет в карман. Шпага Александра может оказаться более действенной. Подбоченившись, она пристально посмотрела на незнакомца. Цвет его ливреи под курткой говорил о том, что он принадлежал к дому ее отца.

– Высочайшего, не так ли? Понятия не имела, что император снизойдет до человека, роющегося в грязи.

Человек почувствовал неловкость.

– Не так высоко.

– А-а, значит, герцог Таузенд?

В ответ раздался взрыв смеха.

– Опять нет. Старик знать ни о чем не желает, кроме своих книг. Но молодой пожелал.

Катарина и Александр переглянулись, затем полковник сказал:

– Отведите этого «невинного» человека в деревню и скажите Клаусу, что негодяя следует как следует допросить по поводу его «невинных» вопросов.

Фермеры усмехнулись и рывком подняли оборванца на ноги.

– Тотчас же, милорд, – сказал тот, что повыше ростом. – Бьюсь об заклад, что легкий привкус ада над горном кузнеца заставит его многое вспомнить.

– Я очень рассчитываю на это, – вполголоса сказал Александр, когда они скрылись среди деревьев.

Тишина, словно саваном, окутала их.

– Фон Меклен, – прошептала Катарина, ее взгляд все еще был прикован к тому месту, куда скрылись мужчины.

– Фон Меклен, – согласился Александр. Дрожащими руками она поплотнее закуталась в плащ. «Он подступает все ближе и ближе». Еще даже не Рождество, но для них весна вот-вот наступит.

Глава 17