Обещай мне чудо

– Ш-ш-ш, – удалось выдавить ей. – Мы еще не потерпели поражения. В конце концов, может оказаться, что фон Меклен вовсе не такой непобедимый. Не говори того, с чем тебе потом, возможно, придется долго жить.

Он усмехнулся и, схватив ее за руку, запечатлел поцелуй у основания каждого пальца.

– Ах, моя любовь, это с тобой я намерен прожить очень долго. Вместе с коготками и всем прочим.

Она тихо засмеялась и легонько провела ногтями по его щеке. Свет в его глазах углубился и стал ярким, словно ртуть.

– Моя талантливая Кэт, – сказал он, глядя на нее. Она склонилась к нему.

Они целовались, словно пробуя друг друга на вкус, знакомясь и исследуя… так много еще предстояло каждому открыть, чего они никогда не узнают, так много тайн останется неизведанными и столько наслаждений они не успеют доставить друг другу.

Александр еще долго сжимал ее в объятиях. Молча они вернулись к действительности и принялись изучать крепость.

– Знаешь ли ты, что все осадные орудия находятся внутри, – заметила она.

– Для нас в них мало проку, – ответил он. – Потребуется целая армия, чтобы управлять ими.

– Армия? – она покачала головой. – Нужно подумать, как поступила бы Грендель. Магия. Иллюзия. Может быть, удастся претворить в жизнь те обвинения, которые против меня выдвинуты.

Он бросил на нее скептический взгляд, и она усмехнулась в ответ.

– Алте-Весте была построена, чтобы противостоять армиям и выдерживать осады месяцами, верно?

Он медленно кивнул и напомнил ей:

– Теперь она не в таком состоянии, чтобы выдержать настоящую осаду.

– Но фон Меклен ожидает атаки.

– Войска герцога прибудут сюда не раньше, чем через день.

– Тем лучше, – размышляла она вслух. – Подождем до наступления ночи. А затем фон Меклен получит то, что ожидает. В реальность чего он поверит. Армию. – Он казался совершенно ошеломленным. – По рецепту Грендель, – подсказала она.

Постепенно его лицо осветилось улыбкой, и он согласно закивал.

– Иллюзорная армия.

Она кивнула, улыбнувшись в ответ.

– Но откуда? Давай прикинем… Восточная стена разрушена в нескольких местах, но скала под нею совершенно неприступная. Нацелимся на южную стену. Пусть он сосредоточит там свои силы. – Он скользнул по ней лукавым взглядом. – А тогда…

– С севера нагрянет мой отец.

Он усмехнулся.

– Вот именно. А до того я могу проскользнуть в крепость. Там, должно быть, достаточно пороха, чтобы нанести отвлекающий удар, а потом постараюсь встретиться один на один с фон Мекленом.

По телу ее пробежал холодок и замер где-то чуть ниже сердца.

– Нет, – прошептала она. – Ты не можешь пойти туда один.

– Я уже давно сказал тебе, что это война двоих, Катарина. Между мною и фон Мекленом. И она не закончится до тех пор, пока один из нас не погибнет.

– Ты такой же безумец, как и он. Рискнуть столь многим ради личной мести…

– Рискнуть ради столь многого, Кэт. Не только ради себя. Если мне удастся победить фон Меклена до прихода армии твоего отца, тогда, возможно, удастся сохранить долину. Если же начнется сражение…

– Знаю, знаю, – слабым голосом сказала она. Это было именно то, на чем она постоянно настаивала – уберечь долину Карабас от разорения, вызванного битвой. Но тогда она еще не знала, какой ценой ей придется заплатить.

– Нам нужно вернуться в Леве, чтобы подготовиться к вторжению Грендель. Траген и прочие помогут нам подготовить поле так, чтобы оно выглядело, будто тысячи людей расположились там лагерем.

– По крайней мере почти не будет луны, – пробормотала она. Это единственное, в чем им повезло. Она неслышно поднялась и, согнувшись, побежала к лошадям.

В Леве Катарина ускользнула от мужчин, собирающих порох и дробь, и отправилась в конюшню, чтобы усадить Изабо в повозку, которая увезет ее вместе с остальными в деревню Карабас. Малышка одарила ее храброй, хотя и неуверенной улыбкой, и сердце Катарины чуть не остановилось в груди. Она присела на край деревянной скамьи и расправила одеяло на тоненьких плечиках. Из стоящего в ногах мешка раздалось недовольное мяуканье.

– Я не боюсь, мама, – крошечные ручки, лежавшие на коленях, сжимались и разжимались.

Катарина поцеловала тонкие каштановые волосы.

– Я знаю, что ты не боишься, любимая.

– Но Страйф, он…

Рассерженное «мяу» прервало ее слова, и до Катарины донеся тихий смешок.

– Никому не нравится покидать дом, дорогая. Даже Страйфу.

– А тебе тяжело уезжать, мама?

Рука Катарины задрожала.

– Да, о да. – Она замолчала, борясь со слезами. – Очень тяжело.

К повозке подошел Франц и, откашлявшись, произнес:

– Прошу прощения, мадам, но нам пора уезжать.

Она кивнула.

– Минуту. Всего минуту.

Она крепко прижала к груди Изабо. Малышка подняла мешок с котом.

– И Страйфа тоже!

Катарина улыбнулась и, поцеловав кончики пальцев, похлопала кота по голове.

– И Страйфа тоже.