Обещай мне

Эмоции нахлынули на меня, пока я просматривала фотографии места, которое я знала, как свои пять пальцев. Издали оно выглядело так по-деревенски и мило. И, признаю, иногда так и было.

Внешний наблюдатель мог видеть только причудливо одетых женщин и детей в красивой и спокойной обстановке. Никакого глубокого безобразия не было видно.

В доме было по-прежнему тихо. Орион, по-видимому, все еще возился с мотоциклом в гараже и Кира еще крепко спала. Я посмотрела в холодильник и была рада обнаружить, что они хорошо запаслись. После основательного осмотра кладовой я поняла, по всей видимости, было достаточно ингредиентов, чтобы придумать версию яблочного пирога моей матери. Я приступила к работе и обнаружила, что активная работа помогла очистить мой разум.

К тому времени, как Кира сонно забрела на кухню, торт был в духовке и мои руки были в пене, пока я мыла миску.

— Прости, — сказала я, вытирая руки, и указала на её ноутбук, все еще лежащий на столе. — Орион сказал, что можно взять, и я не хотела тебя будить.

Она зевнула. — Конечно. Что ты делаешь?

— Яблочный пирог. Он будет готов Примерно через 40 минут. Кира, ты в порядке?

Она вдруг поморщился, позеленела, а затем рванула к раковине, её вытошнило. Я держала ее длинные взлохмаченные светлые волосы, пока она стонала, опускаясь на пол.

— Это нормально, — сказала я ей, улыбаясь и смешивая кое-что в стакане.

— Нормально? — Она посмотрела на меня.

— Это означает, что твой организм готовиться стать домом для плода. Вот, выпей это.

— Что это?

— Зародыши пшеницы и молоко. Да, я знаю, что вкус отвратительный, но это поможет.

Она неохотно проглотила и поморщилась. — Промиз? Можешь ли ты представить себе ребенка в этом месте? С этими ребятами?

Я присела рядом. — Почему нет?

Она с хрустом пожала плечами, и я поняла, что вопрос лежал значительным грузом у нее в мыслях.

— Эй, — я пихнула её в плечо. — Ты же сама выросла так. И ты чертовски фантастическая.

Она вытерла слезу. — Да, — она медленно улыбнулась. — Я чертовски фантастическая. Вот дерьмо, почему, черт возьми, я плачу?

— Гормоны, милая, — я поднесла ей кухонное полотенце, и она вытерла глаза.

В дверях мелькнула тень, и я увидела Ориона, снова молча подслушивающего. Его взгляд был нежным, таким нежным только тогда, когда он смотрел на Киру. Он смотрел на нее, когда она вытирала глаза. Затем он перевел взгляд на меня и медленно кивнул мне с признательностью перед тем, как тихо удалился.

Кира потянулась к креслу и покосилась на свой ноутбук.

— Ты на что-то подписалась? Ты получила е-мэйл.

Я обернулась и нажала на него дрожащими пальцами. Возможно, это было не то. Возможно, это был спам.

— Привет Промиз. Меня зовут Элис Картер, но я родилась как Элис Бастиан. Моя мать, Марта, была шестой женой Стюарта Бастиана, двоюродного брата Иосии. Мы сбежали из мира верующих, двадцать лет назад, когда моя мать обнаружила ужасающие планы Иосии жениться на моей пятнадцатилетней сестре.

Мы нашли убежище в Фениксе. Нам повезло. Я сейчас корреспондент Arizona Times и в течение многих лет публично разоблачаю порочный мир правоверных. До тех пор, пока существует правоверный кооператив, при поддержке огромной денежной ямы и властей, ужасы, с которыми я уверена, ты хорошо знакома, останутся. Я хотела бы встретиться с тобой, Промиз. Позвони мне. Пожалуйста.

Кира стояла за моим плечом, она быстрее прочитала сообщение, и я почувствовала ее взгляд на себе, пока я заканчивала переваривать слова. Номер телефона с кодом города 480, кодом Феникса.

— Сделай это, — сказала она, подойдя к стойке и схватив телефон Ориона. Она видела мои колебания. — Не думай об этом. Просто сделай.

Но я уже набирала номер.

Ответил женский голос. — Это Элис Картер.

— Привет Элис. Это Промиз Тальбот.

Элис была очень разговорчива. На самом деле, она была очень болтлива. Я думаю это из-за работы на «горячей линии», но я была немного озадачена, когда она сообщила мне, что она берет машину немедленно и едет прямиком в Куартзсайт.

Я задумалась, не до конца уверенная, как мужчины восПримут дерзкую городскую репортершу. Кира увидела мою нерешительность и отмахнулась.

— Да пошли они, — с улыбкой сказала она одними губами.

После того как я сказал ей, что она может найти меня в Баре «На дне реки» почти на окраине города, она сказала, что будет в течение двух часов.

Пока я отдавала трубку Кире, я услышала, что Грейсон ворвался через переднюю дверь, отчаянно зовя меня.

— Черт возьми, — сказал он, раздраженно хватая меня в объятия, — я чертовски волновался.

— Я оставила тебе записку, — сказала я ему.

Он от волнения скрестил руки на груди. — Да, записку. Слышь, я не собираюсь быть в восторге, позволяя тебе прогуливаться, на хрен, ненадолго.

— Позволять мне? — Пискнула я, по-настоящему разозлившись на него.

— О, парень, — пятясь, пробормотала Кира.

— Ты не можешь указывать мне, что делать и когда дышать, Грейсон.

Его темные глаза сузились в ярости. Я скрестила свои руки и глазами метала в него молнии.