Обещай, что никому не скажешь

Она открыла рот, собираясь заговорить и наконец сказать правду, но что-то остановило ее. Я проследила за ее взглядом до мольберта в углу, где стояла картина моей матери, единственная вещь в комнате, которая не пострадала от ее последнего припадка.

– Что это? – спросила Опал, и ее лицо побледнело еще сильнее, когда она подошла к картине.

– Последняя работа моей матери. Она изобразила пожар в типи.

Только не обращай внимания на пару блуждающих серых глаз в углу.

– Но там кто-то есть, – сказала Опал и протянула руку, прикоснувшись к фигуре на картине. – Кто-то со звездой шерифа. Кто это?

– Не знаю, Опал, – ответила я.

– Это она, верно? Это Дел. У нее была такая звезда? – Голос Опал дрогнул.

– Опал…

– Скажи мне! Скажи правду об этом, и я больше никогда не буду спрашивать тебя о Дел. Оставлю тебя в покое, как хотят все вокруг.

Звезда Дел не была какой-то ужасной тайной. Опал стоило лишь поговорить с кем-то из взрослых, кто тогда ходил в школу, или посетить библиотеку и просмотреть старые газетные статьи.

– Хорошо, хорошо. Да, у Дел была сереб-ристая шерифская звезда. Просто дешевая жес-тянка, детская игрушка. Она постоянно носила ее. Даже в тот день, когда ее убили. Но звезду так и не нашли.

– Выходит, убийца забрал ее? – Лицо девочки было страдальчески-сосредоточенным.

– Теоретически это так. – Я ожидала залпа уточняющих вопросов, но они так и не прозвучали. Опал молча смотрела на картину.

– Так что теперь, Опал? – спросила я. – Это в самом деле значит, что мы покончили с разговорами о Дел?

– Жизнью клянусь, – ответила она, отвернувшись от картины, и поспешно вышла из комнаты.

Я была благодарна за то, что она не добавила: чтоб мне сдохнуть.

Я набрала телефонный номер большого амбара, и Рейвен ответила мне после второго гудка. Я лишь надеялась, что она не заметила, что ее дочь отлучалась.

– Привет, Рейвен, я на какое-то время собираюсь уехать в Барлингтон. Не могла бы ты присмотреть за моей мамой, пока меня не будет дома? Я бы попросила Гэбриэла, но он был с ней вчера. Постараюсь вернуться к ужину. Я позвоню из Барлингтона, чтобы убедиться, что у вас все в порядке.

Рейвен помедлила с ответом, явно давая понять, что не хочет оказывать мне никаких услуг. Она не собиралась лезть из кожи вон ради убийцы кошек.

– Что за дело в Барлингтоне? – с подозрением в голосе спросила она.

– Хочу навестить старого знакомого.

Она вздохнула.

– Я не возражаю помочь Джин. До того, как ты приехала сюда, я проводила с ней каждую свободную минуту. Она ни разу не уходила из дома, когда я следила за ней.

Я оставила эту шпильку без внимания.

– Большое спасибо. Послушай, с мамой не-давно случилось что-то вроде припадка. Я дала ей гало-перидол и положила в постель. Возможно, она проспит все время, пока ты будешь присматривать за ней.

– Буду через десять минут, – сказала Рейвен.

– Я решила, что мы можем выпить чашку чая перед моим отъездом, – сказала я, когда пришла Рейвен, и жестом пригласила ее на кухню, где расставила чайник и чашки. У Рейвен был недоверчивый вид. – Я хотела кое-что обсудить с тобой.

Рейвен уселась за стол, налила себе чашку зеленого чая и аккуратно положила туда ложечку меда из горшка, который я поставила в центре стола. Я подумала, что она предложит мне сделать первый глоток, чтобы убедиться, что чай не отравлен.

– Если это касается Опал, то, боюсь, тема закрыта для обсуждения. Думаю, на данном этапе ты оказываешь на нее дурное влияние.

– В сущности, это касается Опал, но не имеет отношения ко мне.

– Что же тогда? У тебя есть какой-то потрясающий родительский совет? Если так, можешь придержать его при себе.

– Я хочу знать, кто отец Опал.

Рейвен выглядела по-настоящему ошеломленной.

– Что?

– Ты меня слышала.

Она презрительно скривилась.

– Это уж точно не твое дело! За кого ты себя принимаешь?

– Это был Ральф Гризуолд?

Ее темные глаза стали непроглядно черными.

– Кто это тебе сказал? – требовательно спросила она.

– Сведения из надежного источника, – солгала я.

– Это Ник сказал? – Она обеими руками пригладила волосы. – Я убью этого пьяного болвана.

Значит, в конце концов, это оказалось правдой. И у Ника был еще один секрет, который он утаил от меня.

– Опал не знает, верно?

– Бог ты мой. Конечно, не знает. Разве твой «источник» не сказал, что меня изнасиловали? Я не собираюсь взваливать на нее эту ношу: ее биологический отец был отвратительной деревенской скотиной, расистом, а возможно, еще и педофилом. Как она это воспримет?

– Я на самом деле не знала, как это случилось. Мне так жаль…

Рейвен фыркнула:

– Я не нуждаюсь в твоем сочувствии. Это случилось давно, и сукин сын оказал нам услугу, когда вскоре сдох. У меня есть прекрасная дочь, которая для меня дороже всего на свете, и если ты хотя бы подумаешь о том, чтобы рассказать ей об этой истории, то пожалеешь сильнее, чем можешь себе представить.

Я внезапно поняла, почему она так свирепо возражала против знакомства Опал с историями из жизни Дел и семейства Гризуолдов.