Оберег

- Вьюном меня кличут, добрый молодец. Скоморох я, как ты уже понял.

- Да не сам понял, мне прежде кот сказал, - отмахнулся богатырь. "Схоронился, говорит, скоморох за печкой, сверчка воображает".

- Да как же ты его мяв-то уразумел?

- А, долгая история. - я, видимо, надолго замолк, потому что Руслан, не дождавшись, пока я о чем-нибудь его спрошу или скажу что, заговорил вновь. Здесь пожрать есть? А то оголодал я малость, мечом-то махавши...

Пока мы поглощали остатки моих съестных припасов, дождь прекратился. Руслан сходил к колодцу, принес ведро воды. Тут любопытство мое взяло верх.

- Послушай, Руслан, я давно уже топчу землю, но не видал еще, чтоб люди вот так из ниоткуда вылуплялись. Как ты энто делаешь?

- Да споткнулся, упал неудачно. - проворчал Руслан. - Ты скоморох, все новости знать должен. Какие байки нынче сказывают? Что в Киеве нового?

- А то ты не знаешь, раз в дружине служишь... Да и Ванька с Фенькой, скоморохи грецкие, в Киеве как раз должны быть...

- Да я с зимы в Киеве не был... И на Руси давно не показывался...

- Где ж тя носило-то?

- Ой, Вьюн, много где. Так что бают-то?

- Что бают... Илья Жидовин очередное страховидло порешил, теперь, вроде бы, в Киеве гостит; грецкий ведун священником прикинулся и летал, утверждая, будто это чудеса их бога...

- И что? - не без интереса спросил Руслан.

- Что... Ну, отловили его волхвы, напоили настоем чаги, он сомлел и такое глаголить начал, что тут же его княжьи люди и увели. С тех пор не видали, вроде...

- Далее.

- Гуннар Варяжонок на новгородском вече выкрикнут разбойником - на нем вира за дюжину новгородцев...

- Хм, как интересно... Давай дальше.

- Степняки все лето не тревожили... Говорят, в поход собрались - у ихнего кагана кто-то любимую жену упер...

- Знамо кто упер, нет боле тех степняков... далее.

- Да, кажись, нету больше новостей-то...

- Ну, и на том спасибо. На Царьград походом не собираемся? А то мне тогда в Киев возвращаться придется, а не хотелось бы...

- Пока нет...

Посидели, помолчали.

- Ладно, - вздохнул богатырь, - давай, что ли, я тебе новую байку расскажу.

***

Солнце давно залило уже лучами заснеженный княжий двор, когда Руслан, кряхтя, поднялся. Тут же за это был наказан крепким ударом в лоб. Разлепил глаза, поискал взглядом обидчика. Обидчиком оказался стол. Вокруг валялись кости, объедки, и редкие богатыри, под утро так же, как и Руслан, сломленные крепким медом... Выполз из-под стола, поднялся на ноги. Окружающий мир становился все четче... Голова гудела, как после доброго удара булавой. В животе, судя по ощущениям, шла злая сеча непонятно между кем... Руслан вышел на крыльцо. Один из гридней, завидев пробудившегося дружинника, метнулся было за рассолом, но воин лишь покачал головой - не надо. Медленно спустился с крыльца, осмотрелся, в поисках сугроба почище. Нашел. Умылся легким обжигающим снегом, сразу почувствовал, как начинает очищаться голова, становится легче. Подошел к колодцу, хлебнул воды. Стало еще чуть-чуть легче. Попытался представить, как дальше сложится день: сейчас делать вовсе нечего, разве с мечом поупражняться? Потом можно к девкам сходить... нет, к девкам лучше на сон глядя... Вечером - за стол, хвастать былыми подвигами да славить князя... Оно, конечно, пир - это хорошо... Но когда пятую седмицу подряд - надоедает...

Когда Руслан вошел в конюшню, он был одет для дальней зимней поездки тепло и надежно. Первый же, кто ему там встретился, был Лешак - поповский сын, первый насмешник на Руси. Но и силач не последний, так что стоило семь раз обмозговать, прежде чем звать его на двобой после очередной шутки.

- А, Руслан! Добрый день! - Лешак улыбнулся, явно готовился опять подшутить.

- Утро доброе - буркнул Руслан. Разговаривать с кем-либо, а тем паче, с Лешаком, ему не хотелось.

- Что, не охота задурно заклад отдавать? Решил все же поехать?

- Куда... - начал было спрашивать Руслан, и - вспомнил.

... Не далее как вчера, в самый разгар пира, когда князь в очередной раз покинул трапезную по каким-то одному ему ведомым княжеским делам, вокруг Лешака собралось немало воев - из малой дружины, в основном, и Руслан в том числе. Лешак, относившийся к ним со снисходительностью старшего, решил распотешить их байкой. Впрочем, когда Лешак рассказывает, не понять, байка то или же быль, то он сам лишь и знает...

- ... и вот стоим мы заставой - Илья, Добрыня, ну и я, конечно. Третий день никого нет, скука. Я то к Илье, то к Добрыне - давай, мол, сыграем по маленькой. А они все отмахиваются: с тобой, мол, по маленькой, так после и вовсе без штанов уйдешь... А вообще-то прохладно, поземка такая, темнеет быстро, а в темноте много ли навоюешь? И, потом, где это видано, чтоб зимой богатырь на заставе мерз? Ну, да Жидовин у нас старшой, ему, понятно, виднее. И тут захотелось мне зевнуть. прямо мочи нет, как зевнуть охота. А чоб и не зевнуть? - думаю. Ну, зевнул, харю к небу задрал... да так и остался с разинутым хлебалом в небо пялиться: смотрю, летит .

- Кто летит? - не выдержал затянувшуюся паузу кто-то из самых молодых.