Объект

— Именем Закона и Правительства — откройте!

И Эван открыл дверь. Перед ним стояли трое, облачённых в тёмно-багровую одежду законников. Из-за скудного освещения казалось, что все они перепачканы кровью. Три пары внимательных, изучающих глаз уставились на Эвана. Один из законников спросил:

— Вы Эван?

— Да, это я, — ответил Эван, и прикрыл глаза, представляя, что сейчас прозвучат слова: "Именем Закона и Правительства вы арестованы".

Но не прозвучали эти слова. Законник сказал просто:

— Пройдёмте.

— Куда? — ошалело спросил Эван.

— Вы обо всём узнаете…

— Я что — не арестован?

— Нет. Вы не арестованы, но вам предписано пройти с нами.

Так Эван покинул квартирку в сто двадцать седьмом районе, чтобы никогда больше в неё не возвращаться.

Глава 15 "Арест"

Эвана вывели из подъезда, и, как говорится «предложили» ему сесть в аэромобиль законников. Хотя, мне кажется, слово «предложили» не совсем уместно в таких случаях, так как оно подразумевает право выбора, а никакого выбора у Эвана, конечно же, не было.

И вот оказался в узком железном кузове. Прямо напротив него сидел, зажав между коленками винтовку, законник, и смотрел ничего не выражающими, но в тоже время и внимательным взглядом немного поверх головы Эвана.

Вот патрульный аэромобиль взлетел над улицей, поднялся над крышами гнилых домов, и, развернувшись, полетел во мглу, на теневую сторону Нокта.

И у Эвана появилось немного времени, чтобы подумать:

"Что всё это значит? Почему они сказали, что я не арестован? Ведь забрать меня могли только по одному делу — по делу Сопротивления. Быть может, это такая хитрость, чтобы я не оказывал им сопротивления. Ведь я, в отличие от Шокола Эза, молодой и сильный. Вот сидит напротив меня законник, пялится в потолок. Может, выхватить у него винтовку?.. Да нет — не получится — вон он как пальцы сцепил — и не вырвешь…"

И Эван оставил мысль о том, что ему удастся освободиться.

Аэромобиль летел всё дальше и дальше, в темноту. Уже давно пролетели они те места, где, по расчетам Эвана, должны были находится шахты, а полёт всё продолжался. Если бы не фосфорные зелёные лампы, которые горели под потолком и делали лица сидящих похожими на огромных жаб, то в кузове аэромобиля вообще ничего не было бы видно.

А за обзорными окошками можно было разглядеть тёмные, безжизненные скалы… Но вот среди этих скал показалась широкая площадка, а на площадке этой — мерцали алые огни. Вот в площадке начали раздвигаться створки, и Эван увидел часть тоже освещённой шахты. Именно туда и начал спускаться аэромобиль. Эван печально подумал: "Ну вот — везут меня в какое-то секретное место, из которого уж точно не выпустят".

Аэромобиль спустился в шахту, и створки над ними закрылись. Вскоре спуск прекратился и дверь в кузове распахнулась. Эван увидел мужчину и женщину в белых халатах, и длинный, белоснежный коридор за их спинами. Привыкший к сумраку сто двадцать седьмого района, Эван даже сощурился. Между тем, женщина сказала:

— Пожалуйста, пройдёмте.

Весьма озадаченный, Эван выбрался из аэромобиля и пошёл за этими людьми. Никто не надевал на него наручники, и вообще — он чувствовал себя вполне свободным.

Вот так дела…

Тут сзади раздался окрик одного из законников:

— Эй, любезные, скажите — нам сегодня ещё кого-нибудь везти?

Мужчина в белом, не оборачиваясь к ним, ответил:

— Нет. На сегодня хватит.

Эвана провели в аккуратную, хорошо освещённую комнату, в которой преобладал белый цвет. Там, за столом, сидели два пожилых мужчины-близнеца, с очень широкими, мясистыми лицами, окаймлённые совершенно одинаковые белые волосы и бородки.

Необычно худая женщина с юркими глазами сидела с торца стола, в пол оборота к Эвану, и всё время суетливо просматривала бумаги в некой весьма толстой папке. Пришедшие вместе с Эваном мужчина и женщина сразу же уселись на стульях возле стены. Все присутствующие были в белой одежде, за исключением Эвана, одетого в тёмно-серый костюм, который он получил после Больших Гонок. Так как Эван за костюмом не следил, то он уже успел поистрепаться, и юноша в окружении этой выглаженной белизны чувствовал себя неловко.

Две пары совершенно одинаковых глаз изучающее погрузились в него, два одинаковых рта показали одобряющую улыбку. Рты приоткрылись, и один из пожилых близнецов произнёс:

— Доктор Йэрге Хганс.

Второй тут же продолжил:

— Доктор Эгле Хганс.

— Я Эван, — произнёс Эван, и тут же забыл, кто из докторов Йэрге, а кто Эгле.

Одинаковые улыбки остались прикреплёнными к их лицам. Один из близнецов произнёс:

— Мы знаем, кто вы.

А другой кивнул на стоящий напротив них стул и произнёс:

— Садитесь, пожалуйста.

Эван уселся на предложённый ему стул, и подумал: "Что-то это совсем не похоже на начало допроса о Сопротивлении. Я — пташка мелкая. А так вкрадчиво стали бы допрашивать одного из главарей…"

Близнец начал говорить: "Что вам известно", а второй тут же подхватил: "о множестве миров". И во время дальнейшей беседы они постоянно так и общались — один начинал, другой продолжал. Так что Эван воспринимал их как одного человека — доктора Хганса.

На первый вопрос Хганса, Эван ответил: