Объект «Зеро»

Наш главный козырь в том, что ворота достаточно узки, и сразу много свободников через них пройти не сможет. Самое узкое место в защите крепостей и прочих укреплений – это скученность защитников в момент прорыва врага. Я испытал это на своей шкуре в Северной башне. Да, мы остановили свободников в проходе, но и только. В нашем же случае мы располагаем компоненты обороны вокруг единственно возможного и хорошо известного нам места прорыва и таким образом сможем контролировать ситуацию достаточно долго. Вопросы есть?

– Нет, Клим-сечен, – рявкнула за всех Кермен и тут же спросила: – Работать придется много, да?

Скрыв улыбку, я кивнул.

– Очень много, хатун. Поэтому командиры батальонов и отдельных отрядов – ко мне на инструктаж, остальные – шагом марш к своим подразделениям.

24 декабря 2207 года

Работы по созданию нового укрепрайона идут полным ходом. Колонисты роют окопы, таскают камни и медные блоки, трубы завода дымят днем и ночью.

На рассвете прибыл гонец от Сулеймена Нахаби. Он каким-то чудом пробрался через сторожевые посты свободников. Со стены ему сбросили веревку.

Командир батальона «Наср», что в переводе с арабского означает «Победа», сообщал, что ему удалось напасть на большой обоз с боеприпасами, движущийся к Перевалу, и уничтожить свыше сотни ракет, пусковых станков и много разнообразного военного снаряжения. Затем батальон выдвинулся к побережью, но свободники силами до двух тысяч кавалерии атаковали позиции «Насра» и выбили батальон из рыбацкой деревушки Три Хвоста. Батальон понес ощутимые потери и ушел в горы.

«Насколько мне известно, – писал Нахаби, – противник в течение ближайших нескольких суток может получить достаточно сил и средств для прорыва линий нашей обороны».

В зале Дома Совета было жарко. Гонец, худой, как щепка, и черный, как ночь, эфиоп, вытянув мосластые ноги, отдыхал на складном стуле, прикрыв глаза. Его звенч, весь в зазубринах, валялся на полу.

– Как тебя зовут? – спросил я. Он с трудом разлепил веки и выпрямился.

– Тэкола, сэр.

– Ты бежал через равнину?

– Да, сэр.

– А скажи мне, Тэкола, видел ли ты хрустальных червей?

– Возле Кривого озера очень много. Все подвижны. Там стоит туман, сэр. Даже днем.

– Как думаешь – в ближайшую неделю погода изменится?

Африканцы лучше всех умеют угадывать медейскую погоду – это всем известно. И обычно они сразу говорят, что будет, а чего не случится. Но этот Тэкола неожиданно замешкался. Он закатил глаза так, что мне стало видно коричневые белки, пошлепал пыльными губами и наконец изрек:

– В долине у озера туман будет стоять до сезона дождей, сэр. Да, точно – до самых дождей.

– Хорошо. Иди отдыхай. Завтра утром пойдешь через горы на юг, к Мак-Дауну. Знаешь, где это?

– Да, сэр.

Я обернулся и крикнул в открытую дверь:

– Цэндорж! Переодеть, накормить, дать поспать. Завтра в шесть тридцать – ко мне.

Мой ординарец широко улыбнулся – не человек, а желтая монгольская луна, протянул гонцу руку:

– Пойдем, друг. Тэкола? Я слышал. Пойдем, кушать будешь, спать будешь. Девка хочешь? Девка будет. У нас девок много. Мужиков мало. Пойдем.

Они ушли. Я оперся локтями о медный стол и пробормотал в усы:

– Никакого порядка. Разнежились тут, как на курорте. Девок у нас, видишь ли, много… Вот придет Сыч – и покажет нам всем курорт…

Несмотря на то что наш с Шерхелем план обороны казался безупречным, я понимал, что мои бойцы, большинство из которых правильнее было бы назвать бойцухами, не остановят свободников. Но еще яснее я понимал, что пустить врага на плоскогорье – смерти подобно. Шерхель был абсолютно прав, когда говорил, что если враг возьмет кузни и плавильни, нам, всем нам, и тем, кто сейчас в Горной республике, и войскам, оказавшимся в тылу имперцев, конец.

Я не зря расспрашивал гонца о равнине и погоде на ближайшее время. Хрустальные черви могли неожиданно стать нашими союзниками, моим авангардом, первой линией обороны. Прыгуны свободников, едва только они завидят подвижных червей на равнине, тут же взбесятся. Противнику придется задержаться, чтобы уничтожить препятствие. И дело тут вовсе не в том, сколько человек потеряют свободники, вырубая червей. Мне важно время. День, два, три… лучше пять!

Я очень надеялся на Акку. Помощь должна прийти. Обязательно должна.

Главное, чтобы не наступила сушь. Впрочем, черви – это только затравка. Паровые пушки, минные поля и узкие ворота – вот мои козыри в этой игре. А к набору козырей есть и джокер. Большой медный джокер, над которым трудится Шерхель со своими арбайтерами.

– Герр Клим! Герр Клим! – раздалось под окном. Я высунулся и увидел приплясывающего на месте паренька. Кажется, его звали Рихардом, и он ходил у Шерхеля в подмастерьях.

– Чего тебе?

– Герр мастер зовет вас. Испытание. «Малыш Вилли» готов, герр Клим.

«На ловца и зверь!» – подумал я, убрал бумаги в сумку, набросил плащ и двинулся к приземистому зданию сборочного цеха, по пути привычно прочитав зеркальные вспышки гелиографа на дозорных башнях.

«Все спокойно», – сигналили наблюдатели.

– Все спокойно, – вслух произнес я. Спокойно. Надолго ли?