Обед в ресторане «Тоска по дому»

«У тебя всегда должна быть цель, — учил его когда-то отец. — Делай вид, что идешь по делу, и никакая шпана не пристанет к тебе». Еще отец говорил: «Никогда не доверяй людям, которые начинают фразу со слов откровенно говоря».Ему же принадлежали высказывания «Главное в боковой подаче мяча — резкий поворот кисти» и «Если хочешь что-нибудь продать, никогда не смотри покупателю прямо в глаза».

«Мы можем рассчитывать только на себя, — говорил Эзра, оправдывая очередной нескончаемый обед. — Нам надо держаться вместе, ведь нас связывает общий опыт прошлого». Жалкая, скудная горстка советов, полученная от Бека Тулла, — больше Коди от отца ничего не видал, — ну куда годится такой опыт прошлого! Послушать отца, выходит, что для успеха требуется иметь только видимость целеустремленности, недоверие к откровенности, ловкость рук и уклончивый взгляд.

Коди вдруг охватила тоска по сыну — по светловолосой голове Люка, по сутулым плечам. (Еще ребенком он поклялся, что скорее умрет, чем бросит своего сына; все что угодно, только не это…) Ему вспомнилась охота, они с Люком почти не разговаривали, стеснялись друг друга. Ну да ничего, может быть, Слоун разрешит ему отправиться в лесной домик и на следующий уикенд, тогда они с Люком еще раз попробуют найти общий язык.

Он вышел на солнечную, почти безлюдную Бушнелл-стрит. Заслонил рукой глаза от солнца, огляделся, и вдруг, как по мановению волшебной палочки, перед ним возник Люк! Он почему-то сидел на ступеньках заколоченного здания. Коди быстро направился к сыну. Люк услышал шаги и поднял голову в тот самый миг, когда Коди поравнялся с ним. Но это был не Люк. Это был Бек. Его серебристые волосы от солнца казались желтыми, он снял пиджак и остался в белой рубашке, острые сутулые плечи поразительно напоминали Люка. Коди остановился.

— Я искал автобусную станцию, — сказал Бек. — Думал, дойду пешком, но, похоже, вряд ли…

Коди вынул платок, промокнул потный лоб.

— Клодетт небось ждет, — сказал Бек. — Ну та знакомая, о которой я говорил. Вот я и решил, что пора возвращаться. Неловко, конечно, — поел и сразу ушел, но ты ведь знаешь, каково иметь дело с женщиной. Я обещал вернуться до ужина. И она верит мне.

Коди сунул платок обратно в карман.

— Теперь-то, — продолжал Бек, — Клодетт наверняка захочет, чтоб мы поженились. Она знает, что Перл умерла, и явно уже строит планы.

Бек расправил свой пиджак и осмотрел его как бы в поисках изъянов. Потом аккуратно сложил подкладкой наружу и повесил на руку. Подкладка была шелковистая, переливалась на солнце, как срез на лежалом мясе.

— Честно говоря, — сказал Бек, — я не рвусь жениться на ней. И дело не только в ее дочери, дело во мне. Во мне самом. Думаешь, у меня не было любовниц? Да я мог бы жениться чуть не на каждой. Многие умоляли: «Напиши жене, разведись, и мы поженимся». «Давай еще подождем», — говорил я, но так ничего и не предпринимал. Сам не знаю — почему.

— Ты оставил нас в ее когтях, — сказал Коди.

Бек посмотрел на него.

— Что?

— Как ты мог так поступить? Как мог бросить нас на произвол матери? — Коди наклонился к Беку и сразу почувствовал легкий запах нафталина от его костюма. — Мы же были тогда совсем маленькими, не могли защититься. Ты был нашей единственной защитой. Мы напрягали слух, ожидая, когда за дверью прозвучат твои шаги, шаги заступника. Но ты отвернулся, палец о палец не ударил, чтобы нас защитить.

Бек смотрел мимо Коди на проезжавшие машины.

— Она доконала меня, — сказал он наконец.

— Доконала?

— Убила все хорошее, что было во мне.

Коди выпрямился.