Обед у людоеда

В тот майский день Мариночка тосковала за стойкой. Шел двенадцатый час ночи, постояльцы уже утихомирились, телевизоры не работали, и никто не требовал горячей воды. Зудина отключила титан и разобрала диван. Ночным дежурным разрешалось вздремнуть тут же, не отходя далеко от ящичка с ключами. Девушка уже собралась запереть входную дверь, как в холл вошла Зинка, за ней, нетвердо вышагивая на двенадцатисантиметровых шпильках, ввалилась девица в коротенькой юбочке из разноцветных замшевых кусочков и кофточке «лапша». То, что они обе находятся подшофе, Марина поняла сразу.

– Эй, – взвизгнула Зинаида, – ключ давай, живо!

Зудина заколебалась. Дело в том, что всего час тому назад люкс покинула очередная парочка. Мужчина и женщина, давшие дежурной коробочку дефицитных шоколадных конфет и пять рублей, оставили после себя жуткое, просто свинское безобразие. Марина, очень уставшая за день, решила отложить уборку до утра, надеясь, что сегодня больше никто не заявится, и вот, пожалуйста!

– Там не прибрано, – ответила Зудина.

– А-а, – протянула Зина и схватилась за телефон. – Адочка, – затрещала она, – тут твоя дежурная ключ не дает. Говорит, в номере убрать не успела…

Потом она сунула трубку Марине.

– Вот что, – раздался безнадежно усталый голос Ады Марковны, – пусти их в двадцать седьмой, он пустой!

Задыхаясь от негодования, Зудина протянула Зинаиде ключик.

– Отличненько, – пропела та.

Любовницы отправились наверх. А у Марины пропал сон, зато появилась дикая злоба на бессовестную, бесцеремонную Зинку. Да еще дежурная побаивалась, что находящиеся под газом девицы начнут шуметь и беспокоить других постояльцев, так и до беды недалеко.

Но наверху все было тихо, и в конце концов Зудина задремала. Часа в три она проснулась от резкого толчка. Возле дивана стояла насмерть перепуганная Зинка. Хмель разом слетел с нее, и девушка тряслась.

– Чего случилось? – безнадежно спросила Марина.

Кажется, сбылись ее самые ужасные предположения, девчонки перебудили весь этаж…

Зина, не просто белая, а синяя, поманила дежурную рукой, на цыпочках они поднялись в номер, и Марина чуть не завизжала. Увиденное напоминало сон маньяка. Все, куда падал взор, было в крови, а посреди ковра лежала абсолютно голая девчонка с перерезанным горлом.

– Она сама, – шептала Зина, – ей-богу, сама! Взяла бритву и полоснула, а из шеи фонтан как забьет! Вот, смотри, и на меня попало!

Она вытянула вперед дрожащие руки. Зудина отшатнулась. Горничная никогда не читала бессмертного творения Вильяма Шекспира «Леди Макбет», но в голове у нее промелькнула почти цитата из этой пьесы: «Никаким мылом не отмыть эту кровь».[4] Чувствуя, что сейчас потеряет сознание, Марина бросилась звонить Аде Марковне. Та прибыла немедленно, благо жила в двух шагах от «Морской».

Наверное, у Ады были не нервы, а корабельные канаты, потому что она не потеряла голову. Полностью деморализованную Зину директриса отправила мыться в душ. Потом они с Мариной притащили большой темно-зеленый брезентовый мешок, куда складывалось грязное белье для прачечной, и запихнули в него еще не окоченевшее тело.

Затем встал вопрос, как вынести жуткий груз на улицу? Нечего было и думать о том, чтобы вытащить мешок через парадный ход. Во-первых, пришлось бы идти через два коридора и довольно крутую лестницу, и двум не слишком крепким женщинам было не управиться. Во-вторых, кто-нибудь из постояльцев мог захотеть в туалет…

Но, очевидно, в минуту опасности человеческий мозг мобилизует все ресурсы: Ада Марковна мигом нашла решение проблемы.

Они с Мариной, чуть не надорвавшись, втащили каменно-тяжелый мешок в номер люкс. Ада вспомнила про пожарную лестницу, ведущую в маленький грязный переулок. Чуточку отдохнув, она ухватила мешок снизу и велела Зудиной:

– Бери.

Но Марина чуть-чуть зазевалась, а Ада, не ожидая заминки, рванула поклажу со всей силы вверх. Плохо завязанная горловина мешка разошлась, и труп вывалился на ковер. Бедные женщины едва не скончались. Им пришлось снова запихивать тело несчастной в брезент. Время приближалось к четырем, и вдалеке над горизонтом уже показалась пока едва видимая серая полоса – предвестница скорого рассвета.

Марина не помнила, как они с Адой сволокли вниз мешок. Прямо у подножия лестницы чернела чугунная крыша люка с надписью «Мосводопровод». Ада приволокла лом, и они с гигантским трудом открыли люк… Внизу с диким ревом неслась вода. «Морская» стояла почти на самом берегу Москвы-реки, а в водную артерию сливали нечистоты. А может, там протекала одна из многочисленных подземных речушек… Марина точно не знала. Брезентовый мешок упал вниз, а женщины кинулись уничтожать следы.

Железную пожарную лестницу на всякий случай протерли тряпкой. Но когда вошли в люкс, поняли, что дело плохо. На огромном красивом ковре расплывались темно-бордовые пятна, оттереть которые не представлялось возможным. Еще хуже выглядел соседний номер, тот самый, где и происходили основные события… Марину колотило, словно она голая стояла на морозе. Плохо слушающимися губами она пробормотала: