Обед у людоеда

В декабре 1999 года она стала хозяйкой небольшой однокомнатной квартирки на Грачевской улице и прописала туда Иришу. Так что за прошедшие двенадцать месяцев, кстати, крайне удачные для ее бизнеса, она не должна была государственной казне ничего. Решив повторить хитрый ход, Анна предприняла дальнейшие шаги. Она не могла продать свою квартиру и приобрести новую, в этом случае она моментально бы потеряла право на льготы. А вот с Бориса Львовича взятки гладки, что потребовать с нищего художника? Он и в налоговую инспекцию-то никогда не ходил, потому что зарабатывал копейки. Вот Анечка и оформила дарственную на муженька. Борис Львович стал юридическим хозяином отличной квартиры. Аня собиралась продать ее и приобрести на свое имя новую, такую же, только в другом районе. Геморрой с переездом полностью окупился бы отсутствием налогов в 2000 году. Впрочем, в 2001-м Анна надеялась заработать на дачу и вновь оставить государство с носом! Уже был найден подходящий вариант апартаментов на Кутузовском проспекте, возле гостиницы «Украина». В конце апреля Аня собиралась сбыть с рук квартиру, хозяином которой стал Борис Львович, но не успела. И теперь художник преспокойно заявил Ирине:

– Ясно? Забирай, что хотела, и мотай отсюда, это моя жилплощадь!

– Но, – забормотала в растерянности Ирина, – почему мама мне ничего не сказала про однокомнатную квартиру? И как она прописала меня без моего согласия? Нет, ты врешь, Борька!

– Во-первых, я для тебя Борис Львович, – с достоинством парировал отчим, – а насчет того, что не сказала… Хотела тебе, дуре, подарок на окончание школы преподнести.

– Врешь, – отрезала Ира, – без моего согласия не пропишут.

– Ой, не могу, – засмеялся художник, – ты что, в Англии живешь, где закон – святое? Да дала она «барашка в бумажке», и все чин-чинарем, в зубы паспорт твой взяли, в зубах назад приволокли. Ты хоть в свои документы заглядываешь?

– Нет, – растерянно ответила Ирина, – а зачем?

– Ну так поинтересуйся, какой штамп стоит в паспорте, – хмыкнул отчим, – придешь туда, где сейчас обитаешь, и глянь!

– Паспорт тут в шкафу…

– Тем лучше, – обрадовался Борис Львович и вошел в гостиную.

Я вжалась в кресло, мечтая превратиться в невидимку.

– Какого черта ты в баре рылась? – заорал художник.

– Ничего я не… – начала Ириша, но потом, сообразив, моментально осеклась и закричала в ответ: – Хотела и полезла, здесь все на мамины деньги куплено!

– Здесь все теперь мое! – заявил Борис Львович. – Давай собирайся, и пошли. Хорошо еще, что я кошелек дома забыл и вернулся, давай, давай шевелись!

– Но мне надо кой-чего забрать.

– Позвони на неделе, и договоримся, сейчас мне недосуг, клиент ждет.

Он стал выталкивать Иришу из квартиры. Снова послышался шум и треск.

– Погоди! – со слезами в голосе вскрикнула девочка. – Я отцу пожалуюсь, он тебе нос отрежет!

Отчим оглушительно захохотал:

– Ну только не смеши, откуда у тебя папенька возьмется! Да Анька-проститутка даже не помнит, под каким кустом тебя сделала!

– Подонок, козел, сволочь! – завизжала Ирина.

– А ну пошла! – заорал Борис Львович, и входная дверь со стуком захлопнулась.

Я сделала глубокий вдох и попробовала пошевелить занемевшими ногами. Вот это новость! Бедная Аня, с какой стати она доверилась мужу? Кое-как успокоившись, я встала, и тут раздался звонок в дверь. В ужасе я вновь присела за кресло, но трель заливалась безостановочно. На цыпочках я подобралась к двери и глянула в «глазок» – на лестнице стояла Ирина.

– Сволочь, гадина, мразь, падаль рогатая! – заорала она, влетая в квартиру. – Ключи у меня отнял, говно, скунс вонючий!

– Пошли скорей, вдруг он опять вернется!

– Нет, – злобно прошипела Ира, – в такси сел, к заказчице спешит! Ну сейчас ему мало не покажется…

И она вихрем понеслась по комнатам.

– Ира, не надо, – попробовала я остановить ее.

– Отвяжись! – отмахнулась та. – Свое беру. Лучше иди на проспект да поймай машину – «Газель» или грузовик!

Пришлось выполнять приказ. Примерно через час Ирина, тяжело дыша, запихнула последний тюк в такси. Лифтерша, наблюдавшая за нами, ласково поинтересовалась:

– Куда едешь, Ирочка?

– Отвянь, – буркнула та и понеслась вновь наверх.

Я пошла за ней. В еще недавно аккуратной квартире царил полный разгром. Я с удивлением осмотрелась. Да уж! Зрелище из рук вон.

Пол был усеян осколками, занавески содраны, подушки распороты, в ванной разбиты зеркало, раковина и биде, в туалете – унитаз. Роскошные диваны, сделанные Аней на заказ, изрезаны ножом, а в кухне линолеум устлан ровным слоем из рассыпанного кофе, чая, сахара и круп.

– Ира! Зачем все разгромила!!!

– Ничего! – в ажиотаже заорала она. – Что увезти не смогла, то разбила или сломала! Ой, погоди!

И она унеслась в мастерскую. Я нервно дергалась на пороге: не ровен час Борис Львович, не нашедший у метро «Мерседес», решит вернуться домой. Тогда нам мало не покажется.

Уже в машине я робко сказала:

– Не надо было тебе безобразничать!

Ирина повернула лицо с лихорадочными красными пятнами на щеках и тихо, но зло произнесла:

– Он – бл…ь!

– Ира! Девочки так не выражаются!

– А ты можешь назвать его по-другому?