Читаем Обед у людоеда полностью

Она угодила Борису Львовичу прямо в лицо.

– Сука! – заверещал тот. – Ах ты, шалава подзаборная!

– Не трогай ребенка! – взвилась Аня и, подскочив к супругу, отвесила ему полновесную звонкую оплеуху.

Муж не остался в долгу и ухватил «любимую» жену за волосы. Началась драка.

– Немедленно остановитесь! – пытался командовать Максим Иванович.

Но никто из присутствующих не собирался его слушать. Валерия бросилась растаскивать дерущихся.

– Отстань, – велела Аня и толкнула ее.

Та с визгом шлепнулась на четвереньки.

– Не трогай мою жену! – заорал Андрей и стукнул Аню по спине.

Теперь дрались уже четверо.

– Сделайте что-нибудь, – стонала Зюка, – разнимите их.

– А ну молчать! – гаркнул мужик, похожий на генерала Лебедя.

Потом он вытащил откуда-то огромный черный пистолет и пальнул в потолок. На кровать хлынул поток мелких стекляшек, хрустальная люстра разом лишилась своих вульгарных висюлек.

Воцарилась тишина.

– Боже, мое лицо, – всхлипнула Зюка.

Потом повернулась ко мне и спросила:

– Посмотрите, нет ли ссадин?

Я окинула взглядом ее подозрительно ровную, лишенную морщин явно оперативным путем физиономию и заверила:

– Полный порядок.

– Слава богу, – промямлила Зюка, – я чуть с ума не сошла от ужаса! Не дай бог порезать кожу! Потом не восстановится, придется на шлифовку ложиться!

Дрожащими пальцами она принялась ощупывать лоб, щеки и подбородок. Остальные, тяжело дыша, не произносили ни слова. Я смотрела на вспотевшую Ирочку, рыдающую Валерию, растрепанную Аню, красного Бориса Львовича и обозленного Андрея… Да уж, поцарапанная морда – это не самое плохое, что приключилось за последние два часа. И что за придурок этот милиционер! Ну почему он молчит, когда наконец все заткнулись?

Внезапно Максим Иванович отмер, тряхнул волосами и, глядя на высыпающиеся из кудрей осколки стекла, спросил:

– У вас есть разрешение на оружие?

– Итить твою налево, парень, – вздохнул «Лебедь». – А там, среди тех, кто место происшествия осматривает, нет ли кого постарше?

<p>Глава 4</p>

На следующий день, где-то в районе полудня, я сидела в кабинете следователя Еремина Анатолия Сергеевича. Парень выглядел тоже молодо, но на лице его не было застывшей гримасы описавшегося щенка. Наверное, он всего на год-другой старше Максима Ивановича. Но именно этот год и сделал его опытным, хоть и молодым, профессионалом. Мне пришлось рассказать Анатолию про «Алиби». Я ничем не рисковала, агентство зарегистрировано было по всем правилам, а я оформлена на работу совершенно официально. Еремин отнесся ко мне великолепно, угостил отвратительным чаем «Пиквик» и почему – то был предельно откровенен.

Ситуация складывалась для Ани наихудшим образом.

– Она знала, кто любовница мужа? – поинтересовался Анатолий.

– До того, как получила фотографии, нет.

– Она видела снимки?

– Не могу утверждать, но хозяин агентства сказал, что ей покажет. Вы у него узнайте.

– Обязательно, – заверил следователь. – А «Айриш Крим» кто-нибудь еще пил?

– Нет. Гости все терпеть не могли этот ликер. Аня обронила фразу, что она специально для Жанны купила бутылку. А отчего погибла Малышева? Неужели от удара?

– В рюмке с ликером обнаружен цианистый калий, – спокойно пояснил милиционер, – причем в таком количестве, что хватит на полнаселения Китая. Понятно? Падала она уже мертвая, двух секунд хватило, чтобы «коньки» отбросить. А отравила напиток гражданка Ремешкова.

Он стал излагать свое видение событий, я молча слушала парня, крутя в руках связку ключей. Аргументы следователя выглядели очень логично. Хотя логика – такая странная вещь!

Неизвестно зачем, нам, студентам консерватории, преподавали логику. Стоит ли упоминать о том, что сдавать сей совершенно чуждый артистическим натурам предмет мы ходили по десять раз. Я переплюнула всех, ровно семнадцать дней пытаясь правильно ответить преподавателю, довела его почти до обморока, но ни разу так и не сумела получить даже «удовлетворительно». Сейчас я понимаю, что и педагог был, как говорится, с «левой» резьбой! Поставил бы бедной арфистке тройку, и дело с концом! Нет, он изо всех сил пытался привить мне упорядоченное мышление. Но наша восемнадцатая встреча оказалась роковой.

– Вот что, детка, – пробормотал мужик, – давайте составим силлогизм. Дано следующее: все птицы летают. Воробей летает, следовательно, он птица.

Мне это утверждение показалось глупым – летает еще бабочка, жук, самолет, ракета…

– Ну, – поторопил профессор, – теперь придумайте сами силлогизм, ну?

Однако мне ничего не приходило в голову.

– Ладно, – решил пойти мне навстречу экзаменатор. – Я помогу. Дано: все философы – ученые. Сократ – философ, следовательно, он…

Я молчала.

– Что же вы, голубушка, – горестно вздохнул логик, – напрягитесь. Сократ – философ…

– Следовательно, он птица, – радостно выпалила я, припомнив фразу, которую преподаватель приводил в пример.

Профессор как-то хрюкнул, схватил зачетку и быстро-быстро заполнил странички, потом сказал:

Перейти на страницу:

Похожие книги