Об интеллекте

Возвращаясь к музыке, мы также можем найти здесь вероятностные предсказания. Если вы слышите песню, которую никогда раньше не слышали, у вас все равно могут быть достаточно сильные ожидания. В западной музыке я ожидаю услышать регулярный размер, повторяющийся ритм, я ожидаю услышать музыкальные фрагменты с одинаковым количеством долей, я ожидаю, что песня закончится тоникой. Вы можете не знать, что обозначают эти термины, но — полагая, что вы слышали подобные мелодии — ваш мозг автоматически предсказывает сильные доли, повторяющиеся ритмы, окончания фрагментов и конец песни. Если новая песня нарушает эти принципы, вы тут же чувствуете, что что-то не так. Задумайтесь об этом на несколько секунд. Вы слышите песню, которую никогда раньше не слышали, ваш мозг ощущает паттерны, которые он никогда раньше не ощущал, но тем не менее вы делаете предсказание и можете сказать, что что-то не так. Основанием для этих в основном бессознательных предсказаний являются воспоминания, хранящиеся в вашем кортексе. Ваш мозг не может точно сказать, что должно произойти после, но тем не менее он предсказывает, какой нотный паттерн скорее всего должен быть, а какой — нет.

У нас у всех должен быть опыт, когда мы неожиданно замечали, что источник постоянного фонового шума, такой как отдаленный отбойный молоток или приглушенная фоновая музыка, прекращается — хотя мы не замечали этого звука, пока он звучал. Ваши звуковые области предсказывают его продолжение, момент за моментом, и пока звук не меняется, вы не обращаете внимания. Прекратившись, он нарушает ваше предсказание и привлекает внимание. Вот исторический пример. Сразу после того, как в Нью-Йорке перестали ходить наземные поезда, люди вызывали полицию среди ночи, заявляя, что их что-то разбудило. Они имели тенденцию вызывать полицию как раз в то время, в которое раньше за пределами их квартир ходили поезда.

Иногда говорят, что видеть — значит верить. Иногда мы видим то, что ожидаем увидеть, так часто, как видим то, что реально видим. Один из наиболее восхитительных примеров этого является то, что исследователи называют замещением. Возможно вы ранее замечали, что у вас в каждом глазу есть небольшая слепая область, где ваш оптический нерв покидает сетчатку через отверстие, называемое оптическим диском. У вас нет фоторецепторов в этой области, так что вы постоянно слепы в соответствующей области визуального поля. Есть две причины, по которым вы обычно не замечаете этого, одна обычная, другая — весьма занимательная. Обычная причина это то, что слепые области не перекрываются, так что каждый глаз компенсирует другой.

Но интересно, что вы все равно не замечаете слепой области, когда открыт только один глаз. Ваша визуальная система «восполняет» отсутствующую информацию. Когда вы закрываете один глаз и смотрите на роскошно вытканный турецкий ковер или на волнистые контуры древесных волокон в полировке стола, вы не видите дыр. Целые узелки в ковре, целые темные прожилки древесных волокон постоянно выпадают из поля зрения вашей сетчатки, когда ваша слепая область попадает на них, но вы видите цельные участки текстуры и цвета. Ваш визуальный кортекс дорисовывает по памяти подобные паттерны и создает непрерывный поток предсказаний, которые восполняют любую отсутствующую информацию.

Замещение возникает во всех частях визуального изображения, не только в слепой области. Например, я показываю вам картину побережья с выброшенными на берег поленьями, лежащими на камнях. Границы между камнями и поленьями четкие и очевидные. Однако, если приблизить изображение, вы увидите, что камни и поленья имеют похожую текстуру и цвет в тех местах, где соприкасаются. В увеличенном виде края поленьев вообще неотличимы от камней. Если мы смотрим на картину целиком, края поленьев четкие, но в действительности мы домысливаем края по остальной части изображения. Когда мы смотрим на мир, мы воспринимаем четкие линии и границы, разделяющие объекты, но сырые данные, поступающие в глаз, часто зашумлены и неоднозначны. Наш кортекс заполняет отсутствующие или загрязненные участки тем, что мысленно там должно быть. Мы воспринимаем изображения недвусмысленно.