Оазис грез

Клео тут же заметила про себя, что Пьер не включил ее, но ничего не сказала по этому поводу.

– Значит, сегодня мы рано ляжем спать, – решительно заявила Клео. – Ты очень напряженно работал, а теперь, получив эту ужасную новость… Я хочу, чтобы перед поездкой на похороны ты как следует отдохнул.

Клео наблюдала, как до конца вечера Пьер выпил целую бутылку вина и три рюмки ликера. Этой ночью его не разбудит ничто, кроме начала войны. На это она могла вполне положиться.

Клео лежала голая между прохладных хлопчатобумажных простыней. Потолок был разрисован абстрактными черными полосками, тенями от веток деревьев, а в перспективе была изображена бледно-голубая молодая луна. Она бесшумно соскользнула с кровати, подошла к той стороне, где лежал Пьер и где на стене висела картина, написанная Модильяни. Мадонна с глазами лани, выполненная в серых и голубых тонах, черты лица были вытянуты. Клео знала, что этот художник знаменитый и что картина стоит кучу денег. Но ей эта картина никогда не нравилась. Ее привлекало то, что находилось за картиной.

Она прожила у Пьера меньше двух недель и уже открыла тайну его стенного сейфа, скрывавшегося за картиной. Забавно было наблюдать, как Пьер набирает комбинацию цифр. Она это прекрасно видела, потому что если повернуть зеркала в ее туалетной комнате, то можно было отчетливо видеть, что происходит в спальне. Когда она в первый раз сама открыла этот сейф, то для нее многое прояснилось.

Клео поглаживала браслет из бриллиантов и сапфиров, который не сняла, даже ложась в кровать. Ей было приятно, что ее любовник не узнает о многих вещах, связанных с ней. Шоры на глазах Пьера были такими тяжелыми, что он никогда не разглядит, что ее любовь к нему всего лишь мираж. Любовь – это что-то такое, на что она была не способна. Для Клео это была просто еще одна форма обмана, не больше, чем обманом был этот подаренный браслет, как и много других вещей, которыми осыпал ее Пьер. Все они заменялись подделками, а оригиналы оседали в депозитном ящике-сейфе одного из банков Рима. Но разницу между подделкой и оригиналом он тоже не замечал.

Клео никогда бы не приняла на веру ни Пьера, ни его любовь. Она была уверена с цинизмом уличной девчонки, что когда-нибудь, рано или поздно, неважно по какой причине, она лишится и того и другого. Не в пример своей матери Клео готовилась к такой возможности. Драгоценности, которые она продала за наличные, обеспечат ее до конца дней. Но сведения о небольшом секрете Пьера изменили ее планы. Почему ей удовлетворяться только продажей драгоценностей, чтобы получить этот миллион или около того долларов? Почему бы ей не сохранить свои драгоценности и все же заиметь такое количество денег, и даже больше?

Клео посмотрела на Пьера, который свернулся калачиком, положив голову на подушку, как великовозрастный ребенок. Ей ужасно нравилось, что она могла бы прямо сейчас открыть сейф и порыться в том, что он считал наиболее секретным. И она бы так и сделала, если бы он не сказал ей о телеграмме Арманда. Получение ее объяснило, почему Пьер, который не выносил вида окровавленного пальца, почувствовал себя так плохо. Клео решила подождать. Через день или два Пьер уедет. У нее будет сколько угодно времени, чтобы проделать то, что она плутовски называла переучетом.

ГЛАВА 5

В кабинетах «Интерармко», которые занимали весь верхний этаж ничем не выделявшегося здания в деловом районе на берегу озера, было прохладно. Температура устанавливалась для режима работы машин, а не людей. Всего около дюжины комнатушек для сотрудников и только три кабинета на весь этаж для начальства. Всю остальную площадь занимали компьютеры, самые быстродействующие машины «ИБМ» и «Юнивак», которые только можно было достать. Они составляли сердцевину организации безопасности, которую создал Дэвид Кэбот. Сбор, обработка, сопоставление, хранение и, когда необходимо, получение сотен тысяч элементов информации из источников по всему миру – все это делала «Интерармко» с ее компьютерами очень солидной частной организацией безопасности. Именно способность компьютеров находить единство в, казалось бы, разрозненных фактах, относящихся к тысячам отдельных лиц, так же как и к постоянно меняющейся международной ситуации, часто позволяла Арманду Фремонту опережать своих конкурентов.

Розовые пальчики зари подкрадывались к спящей фигуре человека на диване. Частично сознание Дэвида Кэбота зарегистрировало свет, упавший на его лицо, остальная часть осталась глуха к этому. Он оказался в сетях кошмара, застонал в агонии, весь покрылся холодным потом. Снились ему одни и те же ужасы с неослабевающим накалом страстей вот уже двадцать лет.