Топорков тем временем сходил к исходной позиции, забрал свое боевое снаряжение, вернулся в лагерь. Скинул через голову маскнакидку разведчика, предварительно сняв шлем, сложил всё возле казана, из которого аппетитно несло шурпой. Аж под ложечкой засосало. Рюкзак, БК, "мухи" на землю. Телу нужен отдых.
- Холод, ты дежурный по казарме! - Никита направился в сторону двух заложников. - Побеседую с пленными, потом сменю тебя. А пока сторожи наши жопы, снайпер!
- Есть, командир! - весело отреагировал Ден.
- Тротил! Установи пару игрушек с севера и востока. И четверть часа на отдых тебе. Как понял?
- Есть, командир!
Никита твёрдой походкой героя подошёл к заложникам. Со стороны зиндана не доносилось ни звука.
- День добрый, горемычные мои!
Море радости, чувств взахлёб, с пеной у рта и слезами. Оба - и мужик, и женщина застонали, поползли к спасителю, лепеча слова благодарности и мольбы.
Через десять минут эти двое и ещё пять заложников из ямы усердно уплетали содержимое казана и шаурму с лепёшками и медовухой. Даже пиво нашлось трофейное. Наперебой, сбивчиво и громко они рассказывали о себе, о боевиках, задавали бесчисленные вопросы, восхваляли Бога за свершившееся спасение, торжествовали, благодарили. Эмоциям и сбивчивым диалогам не было края.
Топорков выделил из семерых заложников самого стойкого и серьёзного, отозвал в сторону.
- Вы ведь из наших, из армейских? И звания, видимо, нехилого?!
Седой, лет пятидесяти, смирный, поникший за месяцы заточения и истязаний мужчина вдруг выпрямился, расправил плечи и отдал честь. Сухая рука, испещренная язвами, трещинами, заскорузлая от солнца, грязи, мозолей, вскинулась в приветствии к голове, но отдёрнулась.
- Простите... Полковник Меркулов. Николай Васильевич. Заместитель начальника штаба ОГВ КТО по Южному федеральному округу. Попал в плен прошлой осенью в Грозном. Прямо из хаммама выкрали, суки, как невесту, как барана! День милиции решили отметить в ихней бане, ёп! С девками и палёной водярой. Отметили, ёп!
Офицер опустил голову, виновато и обречённо уставился на ноги в рваных кедах. От былой формы не осталось и следа. Капроновая нить стягивала плечо и грязную, потную руку в засохшей крови. Рана, видно, была давняя и незаживающая. Верёвка вместо ремня на талии. Трико. Жилетка из тонкой овчины поверх рубашки. Точнее, то, что от нее осталось. Партизан, ёпрст, после плена!
- Ясно, полковник! - Никита сглотнул комок в горле, наблюдая как военнопленный дрожащими руками мнёт кусок лепёшки, мечтая засунуть её в рот целиком. - Идите ко всем, принимайте пищу!
- Есть! - облегчённо бросил бедняга и присоединился к остальным едокам, сидящим за сколоченным из горбыля столом.
- Сильно не налегайте, земляне! Плохо будет потом! И харэ пиво лакать! Щас выпадете все в осадок! Капитан! - позвал Топорков Будынника. - Обеспечить освобождённых из плена одеждой, снарягой и средствами жизнеобеспечения. Рюкзаки, пайки, воды побольше запас. Оружие не выдавать без моего приказа. А то вон уже один тянется к трофею!
Пока капитан выполнял поручения, сноровисто бегая по лагерю меж деревьев и шалашей, Топорков попытался допросить пленного чечена. Выяснить удалось немного - имя Ахмад, уроженец Итум-Кале, в лесах с 2004 года. Миномётчик. До войны по горам чабанил с отарами овец.
Пара ударов в дыхалку прибавили разговорчивости, сбили спесь горца, но ещё больше разожгли огонь в чёрных глазах. Оставив понурого аборигена гор прикованным к столбу навеса обеденной зоны, Никита миновал периметр базы и сменил Дена.
- Тебе десять минут пожрать, умыться, оценить трофеи, прикинуть, что прихватить с собой кроме своего весла! - Никита кивнул на СВД друга, устраиваясь на лёжку в листве.
- Никит, а познакомиться? Там девчонки, смотрю! А? - возразил было Ден, но, встретив строгий взгляд на разрисованном краской лице командира, умолк, вздохнул и направился в центр лагеря.
- Давай чеши, ловелас хренов!
Топорков удобно разместился среди местной флоры, проверив свой "вал" и трофейный ПКМ. Оглядел округу в оптику. Мёртво, тихо. Весенние, а здесь, в Чечне, почти уже летние краски яркой палитрой легли на мнимый холст. Запахи леса, свежесть гор, лёгкая перекличка пернатых. Колорит этот не хотелось нарушать, а только впитывать, жить им и нежиться!
Из забытья и неги Топоркова вывела серая обыденность военного времени в лице капитана Будынника.
- Командир! Землянки, палатки, шалаши опустошил и заминировал. Народ приодевается, накормлен, слегка пьян. Короче, город разграблен, жители довольны! Помощь оказали мне рядовой-срочник Судаков и полковник Меркулов. Прошу внести их в наградной список!
- Шутники все, смотрю, стали! Понял тебя, Тротил. Всем общее построение! Холод, смени меня.
Через три минуты Никита созерцал нестройный разношерстный ряд бывших заложников.
Он обратился ко всем с речью - короткой, ёмкой, но понятной до мозга костей. Вкратце и лаконично объяснил их положение, задачи и возможные опасности. Правила и законы.