О возвращении забыть

Он тихонько прокрался на свежий воздух и до хруста потянулся. Сразу стало полегче от ночной прохлады чернеющих вокруг гор, недалекой гудящей реки и шелеста ночного леса.

Но на душе не ладилось. И в голове. Глаза, привыкнув еще в темной палатке, теперь без труда цепким взором снайпера-разведчика выделяли всю местную топографию и детали мобильного лагеря в/ч N. Посты охраны, палатки там и сям, вагончики, технику, зигзаги линий колючки, отливающей металлическим блеском при свете луны. Снующие по территории лагеря фигуры часовых и сонных бойцов, курящих или выскочивших по нужде.

Неожиданно справа показался силуэт с тлеющим окурком в кулаке. Прямо мимо палатки спецназа. Начальник штаба.

"И чего полковнику не спится? С нами вроде не идет в рейд!" Полосатого в тельнике Топоркова, засунувшего руки в карманы спортивных штанов, начштаба тоже приметил и узнал в темноте.

— Товарищ полковник?! — Никита вытянулся, руки вдоль тела.

— Вольно, майор! — Селезнев, не спеша, чуть вальяжно подошел к Топоркову, пожал ладонь. — Чего тельником сверкаешь? Мишень для чеха?

Оба улыбнулись, но нырнувшая за сгусток облака луна скрыла мимику обоих. Офицеры встали рядом, почти вплотную, наслаждаясь свежестью ночи. От Селезнева пахнуло дымом вперемешку с одеколоном.

— Не спится, Никита Сергеевич? — вдруг как-то не по-военному спросил начштаба. — Завтра в рейд?!

— Так… — Никита спохватился, — в рейд, в горы, туда!

Оба машинально взглянули в сторону черного бесформенного горизонта, на юг.

— И что? Много вопросов, гаданий обуревают твою светлую голову, разведчик?!

— Да уж, товарищ полковник, не мало! Трещит башка прям по швам!

— Да ладно уж, по швам. Ты у нас заговоренный какой-то! Шов, поди, один — от аппендицита? — Селезнев улыбнулся.

— Да есть маленько! Аппендицитов пять имеется! — Никита чуть сморщился от облачка сигаретного дыма, но это была последняя затяжка начштаба. Тот затушил окурок и неуловимым движением распрощался с ним, словно фокусник.

— Много ты там, на КП, майор, наговорил лишнего! Ты ж разведка, сам должен понимать, угадывать, да к тому же еще и офицер! Что за позволения, перебивания и шутки? — Селезнев не корил, не ругал, не третировал, видно было, что так, для проформы, напомнил. — Нельзя так, майор Топорков!

— Есть, товарищ полковник! Только я уже критику от вышестоящего командования два раза получил! Пока что без взысканий!

Тишина. Где-то вспорхнула лесная птица да брякнуло чем-то железным.

— И все равно! — вдруг обратное заговорил начштаба. — Понимаю вас, ребята! Непонятки, вопросы есть, и при этом резонные! С туманом в голове идти в туман зеленки не пристало бойцу российской армии. Понимаю, хоть и не вылажу из штаба, как крыса, ей богу! А за вас, пацанов твоих, за выполнение приказа и задания постоянно переживаю, словно сам ползаю там, рискую и терплю и…

— Товарищ полковник! Ну что вы? Понимаю вас! И, честное слово офицера, никто из моих так не думает и не считает вас ни крысой, ни тряпкой! А как вы бегаете по утрам и полсотни отжиманий на кентусе — так это только в плюс начальнику штаба. Радуемся за вас!

— Да? Ну ладно, ладно, Никита! Хорошо, — полковник аж грудью вырос и приободрился от правдивой похвалы.

Селезнев помолчал, пожевал ус и малость сломался.

— Майор! Задание на самом деле очень и очень непростое! Принести — донести — уйти? Да нет, майор! Не все там так легко и просто, мне кажется… — Селезнев чуть замешкался, но, вздохнув, продолжил: — Не все знаю, не ведаю истинной цели рейда и всех задач операции. Тех, что в конверте Рогожина. Его строго открыть по времени "Ч". Но сдается мне, Никита Сергеевич, что очень тяжко может статься там! Одних офицеров в рейд! Раз. Часто ли вам приходилось таким составом уходить? Нет. Состав группы странный — с майором-химиком, ученым из НИИ да с неизвестной установкой. Типа спутниковое слежение, новая модель. Какие тогда, к черту, химик и гражданские?

Селезнев сплюнул, прислушался. Видно, и его терзали те же мысли, что и Топоркова. И ему не спалось!

— Товарищ полковник! Юрий Владимирович! Так вы, серьезно, тоже не владеете всей инфой?! — Никита нахмурился и попытался разглядеть черты лица собеседника.

— Так! Ладно. Проехали, майор, — полковник вдруг снова стал начштаба. — Я тебя не видел, не говорили, никаких мыслей! Как понял?

— Слушаюсь, товарищ полковник! Мои мысли — только мои скакуны!

— Вот так, майор! — Селезнев оглянулся, поправил портупею и прильнул на секунду к Топоркову. — Будь осторожней, майор! Береги группу и думай! Понятно? Думай!

— Есть, това…

— Все, а теперь отдыхай и не морочь голову! — Селезнев пошел, обернулся и шепотом добавил: — Будь осторожен, майор!

* * *