О том, как я стала девочкой

В результате я заработала «пару» по русскому языку. Если кому смешно, пусть скажет, что знает русский язык хотя бы на «тройку». Я это узнала на собственной шкуре. В смысле, что предмет нельзя знать настолько хорошо. Его надо вызубрить.

Так что мне было не до Крыски.

Когда уроки кончились, я отправилась на остановку автобуса. Обычно домой я хожу другой дорогой, потому что пешком, а на остановку можно пройти мимо гаражей.

Почему я так много слов трачу на Крыску? Да она вдруг прониклась ко мне симпатией, крутилась рядом, а я не отгоняла её, так и получилось, что я её приручила, как бы.

Ну вот, проходя мимо гаражей, я услышала какой-то шум. Пошла посмотреть. Вижу, мою Крыску прижали к железному гаражу девчонки, и галдят, накручивая себя.

- Что это вы тут? – спросила я.

- Ничего! – лыбятся мне.

- За что вы её?

- Просто так, - отвечают, а Крыска с надеждой и радостью смотрела на меня.

Наконец девчонкам это надоело, Катька Зимина отвесила Крыске плюху, от которой её очки улетели куда-то.

Жалкая съёжившаяся девочка даже не пыталась закрываться.

Девчонки стали её бить, повалили на землю, начали валять в грязи, пинать ногами.

Я стояла и равнодушно на это смотрела.

Кто-то нашёл Крыскины очки, бросил на землю и растоптал их.

- Это вы зря, - сказала я. – ну ка, брысь отсюда!

Но девчонки не унимались, пока не устали. Бросив беспомощную Крыску валяться в грязи, они ушли. Я тоже ушла, опаздывала уже.

В клубе меня встретил довольный Гришка.

- Привет, Майк! – радостно воскликнул он.

- Привет, - кисло отозвалась я.

- Ты чего? – забеспокоился Гришка. – Случилось что? Не заболела?

- Не заболела. Пусти, пора переодеваться.

Когда мы переоделись и сели на пятки, возле татами, наш тренер, сенсэй, сказал:

- Запомните, ребята, ещё раз. Мы здесь учимся не нападать, а защищаться, и защищать слабых!

Конечно, я помнила этот девиз, но меня будто током ударило.

Когда все встали и стали готовиться к борьбе, я осталась сидеть.

- Ты что, Майя? – спросил Михаил Евгеньевич.

- Я сегодня нарушила закон, учитель! – пролепетала я. И, опустив голову, поведала печальную историю своего грехопадения.

Михаил Евгеньевич постоял, походил передо мною, и сказал:

- Ты заслужила наказание, дочка. Сегодня останешься, уберёшь всё в зале и помоешь пол. Поняла? – я кивнула, не поднимая головы.

- А теперь, приступай к занятиям. И с полной отдачей!

- Хай! – ответила я.

После занятий я не стала мыться, а занялась уборкой в зале. Аккуратно сложила ковёр, потом начала стаскивать маты в одну кучу.

За этим интересным делом меня застал Гришка.

- Ты что это делаешь? – удивился он. Мы с сенсэем разговаривали тихо, не все слышали.

- Отрабатываю, - ответила я. – Провинилась.

- Давай, я тебе помогу!

- Не надо! – отказалась я, изо всех сил затягивая мат на кучу. Гришка, молча, стал мне помогать. больше я его не гнала.

Закончили, когда уже было темно, и Гришка проводил меня до самой двери.

На площадке мы постояли, помолчали, и разошлись.

На другой день Крыска не пришла в школу. Только на следующей неделе.

Я зауважала её. Другая бы перевелась в другую школу. впрочем, не уверена, что она уже не переводилась.

Больше её не задевали. потому что, стоило кому-нибудь к ней подойти, натыкался на мой тяжёлый взгляд.

Славка, заметив, что я опекаю эту девочку, предупредил остальных, чтобы не трогали её.

Только девочка больше не замечала меня. Совсем.

Вы спрашивали про школу?

Дома

Я люблю быть дома.

Может быть, я не оригинальна, не скажу за других, но, возвращаясь домой, всегда радуюсь.

Дома всё своё, любимое. Мама, папа, даже дед.

Дед разный. Иногда ласковый, приглашает к себе в комнату, расспрашивает о жизни, спрашивает, не нужен ли дельный совет.

К деду я несу свои сочинения и прошу прочитать и исправить ошибки.

У него болят глаза, если долго читает, особенно, с компьютера. Но мне всегда помогает. Знаю про редактор, но совсем другое, когда дед исправит стилистику, придумает красочное определение чему-либо.

Иногда дед начинает язвить, доводит меня до белого каления. Тогда мы ругаемся.

Я, как кошка, дед, с ехидной улыбочкой.

Чаще было, когда папа думал, что я мальчик, а я слушалась папу.

У деда в комнате всегда был порядок. У него убирала мама, да и сам дед поддерживал там порядок.

У меня в комнате присутствовал модный нынче художественный беспорядок.

Несмотря на то, что в моей комнате только учебники и необходимая для занятий литература, казалось, вся комната забита книгами. Они валялись везде.

Одежда тоже не всегда висела в шкафу. Чаще можно было увидеть майки и штаны, висящими на стуле. Здесь же можно было обнаружить несвежие носки и даже нижнее бельё.

Гости ко мне не заходили. Кого бояться? Мама ругалась, я равнодушно слушала.

Я могла бы скрыть это, правда? Описать, как замечательно в моей комнате, ни пылинки на полу и на столе. Как у образцовой девочки.

Увы, я не образцовая девочка. Вместо того, чтобы прибраться, я лучше поваляюсь на кровати, частенько прямо в штанах.

- Майя! – укоризненно качала головой мама. Мама знала, что я не люблю, когда меня так называют. Как пчелу Майю. Предпочитаю, чтобы меня называли Майкой, или Майком.