О таком и не мечталось… Линия Афины

Я метлу обратно в сумку, оттуда юбку достала, ветровку сняла, взамен нее кофту вязанную надела и сумку через плечо повесила. Иду, по сторонам гляжу. А на околице молодежь собралась - гармонь играет, свирелька поет… костер горит… Красиво, была б художником - изобразила бы картину такую замечательную. Парочки за руки держатся, по лугу гуляют, кто у костра сидит, кто песню поет, кто играет - каждый себе занятие нашел. Я их по кривой обошла - ни к чему мне внимание привлекать. Но во что одеты - рассмотрела. Штаны на парнях холщовые, в сапогах только один был - остальные в обувках типа мокасины - кожа, особым образом вокруг ноги обмотана и завязками крест- накрест перехвачена. Девушки в широких юбках, вышитых рубашках и простоволосые.

Солнце еще не село, но уже низко висит - торопит меня ночлег искать. Дошла я до калитки, постучала - во дворе пес залаял, дверь дома распахнулась, и выглянула женщина молодая, я б ей лет двадцать пять дала, но в чужом мире другие законы. Я тут первый раз людей увидала, не знаю, сколько они живут. Если, как у нас в средние века - то и сорок лет много. А если как в сказках - то и триста мало. Поэтому не стала задумываться, а сразу спросила:

- Не пустите ли вы меня переночевать, уважаемая?

Она на пса шикнула и рукой мне машет - заходи, мол. Я и пошла.

Женщина через сени прошла, в горницу меня завела. А там печь стоит, в ней огонь горит, и казанок с кашей стоит, ужин варится. И так мне есть захотелось, что в животе заурчало.

Хозяйка мне на лавку показала - садись. И молчит. Я села, сумку возле ног поставила, а сама за ней слежу, любуюсь, как ловко она справляется, все в ее руках горит. Тарелки словно сами на стол прилетели. За ними ложки, деревянный круг-подставка, колечко колбаски, пара огурчиков зеленых, пупырчатых. Рановато для них, но опять-таки - кто знает, как тут что растет. Это у нас весна была, а тут может круглый год погода такая.

Задумалась я и не заметила, как передо мной тарелка с едой оказалась.

- Спасибо, - говорю. Она кивнула и на хлеб, колбасу показывает, чтоб я брала, не стеснялась.

Я на еду набросилась, стыдно, но так вкусно, словно я год не ела. Но, когда кашу переполовинила, стала себя прилично вести - не только кушать, но и на хозяйку посматривать. А она на меня. Так мы с ней с набитыми ртами сидим и смотрим. Я первая не выдержала, засмеялась, а следом и она. Только смех у нее хриплый, неприятный оказался. Так немые смеются. Погрустнела я сразу. Тарелку в сторону отставила и спрашиваю:

- Ты говорить не можешь?

Она головой качает - нет, не могу.

- Это у тебя с рождения?

Нет, мотает головой и четыре пальца показывает.

- В четыре года… а что случилось? Напугал тебя кто? Или трагедия какая приключилась?

Женщина рукав закатывает - а там! Батюшки святы - шрамы жуткие, безобразные.

- Кто же это тебя так, милая? Волки?

Хозяйка руку прикрыла и головой кивает - точно, волки. Я угадала.

Вот оно, темное времечко! Ни тебе психологов, ни лечения нормального. Поняла я теперь, почему она одна - никому немая жена не нужна.

Печально. Надо подумать, может смогу чем ее долю улучшить…

Хозяйка мне в таз воды налила. Я помылась, как могла, в чистое платье переоделась и на набитый свежим сеном матрас легла. Ох, как сладко на сене спится! На новом месте приснись жених невесте…

День двенадцатый, добрый

Свежий ветер, в окно залетевший, занавеску теребит. Словно сорвать пытается, но крепко веревочка натянута, вышитый квадрат только трепыхается и луч солнечный то впустит, то загородит. Как солнце в глаза попадает - я их закрываю. Долго я спала - уже давно день наступил. Снилось мне что-то такое приятное, ласковое… видно, сработала моя просьбочка - приснился жених. Я засмеялась радостно… и опять глаза закрыла - сон досматривать, потому как не совсем поняла, кто же у меня в женихах ходит.

Не успела встать - хозяйка в горницу зашла. Ее постель с другой стороны комнаты уже давно застелена. Рукой машет, меня за собой зовет. После завтрака, блинчиков со сметанкой отведав, я ее за руку взяла и говорю.

- Посиди возле меня недолго, хочу я тебе помочь. Получится ли - не знаю, но и хуже не станет.

Она насторожилась, но заглянув мне в глаза - успокоилась. А я ее глаза не отпускаю - смотрю пристально, и постепенно она в сон погружается. Тело ее расслабилось, и голова на грудь упала. Вот и хорошо - мешать не будет. Я на ведьминское зрение перешла, ауру ее проверила - и вижу нити, словно перепутанным клубком, у висков ее вьются, а должны ровно во все стороны расходиться. Взяла я пальцами и стала их распрямлять. Это я так говорю, а на самом деле я потоки и каналы, по которым магия в ней течет, своими силами наполняла, и они на глазах распрямляться начали. Еще немного - и засияла ее аура яркими красками.