О судьбе и доблести. Александр Македонский

Взяв таким образом за два дня пять городов и поработив население, Александр пошел к самому большому их городу — городу Кира. Он, как и полагалось созданию Кира, был обведен стеной, более высокой, чем остальные; туда собралось большинство варваров, причем самых воинственных, и взять его македонцам с ходу было бы не так легко. Александр подвел к стене машины и думал, пробив в этом месте стену, через проломы, образующиеся один за другим, ворваться в город. (2) Тут, однако, он обратил внимание на реку, которая протекала через город и от зимних дождей становилась полноводной, но теперь совершенно пересохла. Стены не перегораживали ее русла вплотную, так что солдаты могли по нему подлезть в город. Александр взял с собой телохранителей, щитоносцев, лучников и агриан; варвары обратили все свое внимание на машины, оборонялись в том месте, где они стояли, и он, никем не замеченный, с малым числом людей по руслу этой реки вошел в город. (3) Разбив изнутри ворота, находившиеся рядом с этим местом, они сразу же впустили и остальное войско. Варвары, видя, что город уже взят, все же обратились на Александра и его воинов. Завязалась жестокая схватка; Александр был тяжело поражен в голову и шею камнем, Кратер и многие военачальники ранены стрелами. Тем не менее варваров с площади оттеснили, (4) а в это время осаждавшие овладели стеной, на которой уже не было защитников. Около 8000 врагов погибло при первом же захвате города; остальные (всего сошлось сюда около 15 000 воинов) бежали в кремль. Александр окружил их и продержал там в течение одного дня; они сдались, так как у них не было воды.

(5) Седьмой город он взял с ходу; по словам Птолемея, жители сдались сами; Аристобул же рассказывает, что и он был взят приступом и что перебили всех, кого там захватили. Птолемей же говорит, что Александр раздал людей своим солдатам и приказал им держать их в цепях до тех пор, пока он не уйдет из этой страны: пусть не останется никого из участников восстания.

(6) В это время на берега Танаиса прибыло войско азиатских скифов; многие прослышали о восстании варваров, живущих за рекой, и собирались и сами напасть на македонцев, если восстание окажется действительно серьезным. Пришло известие о том, что Спитамен осадил гарнизон, оставленный в кремле Мараканд. (7) Александр отправил на Спитамена, Андромаха, Менедема и Карана, дав им около 60 всадников-«друзей» и 800 наемников, которыми командовал Каран, наемников же пехотинцев дал он около полутора тысяч. К ним прикомандировал он переводчика Фарнуха, родом ликийца; он хорошо знал язык местных варваров и вообще умел, по-видимому, с ними обращаться.

4

Александр занялся задуманным городом: за 20 дней он обвел его стеной и поселил там эллинских наемников, тех из соседей-варваров, которые пожелали там поселиться, и тех македонских солдат, которые уже не годились для военной службы. Принеся, как было у него в обычае, жертву богам, он установил празднество с гимнастическими и конными состязаниями.

Александр увидел, что скифы не уходят от реки (2) и даже пускают через нее стрелы (река была неширокой), причем, хвастаясь по варварскому обычаю, дразнят его, крича, что со скифами он схватиться не посмеет, а то придется ему узнать, какая разница между скифами и азиатскими варварами. В раздражении он решил перейти реку и напасть на них и стал готовить меха для переправы. (3) Когда, однако, намереваясь переправиться, он стал совершать жертвоприношения, то знамения оказались неблагоприятными. Его это очень раздосадовало, но все-таки от переправы он удержался. Скифы не оставляли его в покое. Александр опять принес жертву, собираясь перейти через реку, и Аристандр прорицатель опять сказал, что ему грозит беда. Александр ответил, что лучше ему пойти на смерть, чем, покорив почти всю Азию, стать посмешищем для скифов, как стал им когда-то Дарий, отец Ксеркса. Аристандр ответил, что знамения, посылаемые божеством, он не может толковать по-другому, только потому что Александру хочется услышать другое.