О смелых и умелых (Избранное)

- А хошь ты за такие слова к нам в темную угодить? Милости прошу! Рыжий ехидно осмотрел нас и добавил: - У нас бы таких плохоньких близко до ячейки не допустили, а то: инструктора укома!

После этих слов Рубцовый Нос двинул колясочку, она заскрипела, поехала, и все, миновав нас, удалились в одну из комнат.

Когда мы собрались уезжать, пришел Ванюха Перстень и позвал нас за собой в ту самую комнату.

- Вот, - сказал Перстень, - это вам в уком наши членские взносы: как нет у нас денег, то возьмите натурой.

Перед нами лежала груда мануфактуры, куски сукна, несколько часов с цепочками, сапог хромовых и даже серебряный самовар.

Мы озадаченно переглянулись.

- Ничего-ничего, забирайте. Этот товар буржуйский. Серебряный самовар-то буржуй тащил! А кусок сукна - бывший купец волок.

- Нам и положить-то такие вещи некуда.

- Мы вам уложим, ребя, тащи!

Двое парней стали ухватывать и тащить нашему ямщику все добро.

- Хоть самовар-то оставьте! - молил Серега.

* * *

Как же легко мы вздохнули, когда миновали тряскую гать и выехали из леса! Солнце! Рожь волнуется. Ласточки летают. Милые! Позади топь и трясина, позади "угодниковы слезки" и ореховый куст, перед нами же шестьдесят ровных покойных верст стелются до самого нашего укома. Вот показалась мирная полевая деревушка, вся потонувшая в зеленых коноплях. Ни одного деревца - только скворечни тянутся к небу, качая смешными, растреснутыми головами.

- Теперь доедем, - облегченно вздыхает Сережка.

- Заранее не загадывай, - ямщик чешет маковку кнутовищем, - они народ того... Чего-то много вам надавали, боюсь, опомнятся, нагонят да отымут!

И только он это сказал - тут же с лица сменился.

- Едут, братишки, едут! - заголосил он.

Привстал на облучке и заколотил неистово конягу. И тут сквозь закрутившуюся пыль увидел я выметывающиеся изо ржи черные и рыжие гривы лошадей.

- Сто-ой-ой-ой! - несся вокруг нас крик.

- Пропали! - сказал Сережка.

Я оглядел его в последний раз, и так запомнился его милый утиный нос, большой лоб, всегда веселые раскосые, теперь прищуренные глаза и кепка, сдвинутая на затылок.

- Прощай, Сережа!

Рожь по краям дороги раздалась, и нас окружил табун облепленных кашкой и васильками коней. Перед глазами замелькали Рубцовый Нос, Перстень, и еще, и еще.

- Забыли мы, слышь!

- Отчет-то почитать забыли!

- Товарищи, - опамятовался Сережка, - вот ваш отчет, читайте и знайте, мы за вас по гроб жизни, крепкая вы ячейка!

Перстень взял бумагу и прямо с лошади стал читать "доклад".

- "О ячейке села Свобода (по-старому Сшиби-Колпачок). Таковая ячейка встречается в моей практике впервые. Ребят более крепких и спаянных я не видал. Оригинален метод, каким составляется ячейка, - ребят в нее выбирают сами граждане по принципу - самых удалых и красивых, называя красномольцами. Живут и работают красномольцы не покладая рук во славу Советской власти и себе на пользу. Славные дела их невозможно пером описать, надеюсь кое-что изложить устно, по приезде в уком..."

Красивее Сережка написать не сумел, но с них хватило и этого.

- А докладать так же будешь? - спросил после прочтения Перстень.

- Ну что ты, неужто как по-другому можно?

- То-то...

И вот в результате всех этих приключений привезли мы с Сережкой такой доклад, что не могли его прожевать укомовцы всем миром на трех заседаниях. И каких только нам вопросов не задавали! И каких только резолюций не предлагали!

И насчет количества выпитых нами ковшов пенной браги спрашивали, и по существу плясок с разбойницами. А уж по поводу привезенных нами членских взносов - мануфактурой, одеждой, душистым мылом, дамскими туфлями, офицерскими сапогами и прочим реквизированным у спекулянтов самым разным имуществом - столько было разных острот, что мы с Сережкой как караси на сковороде вертелись.

Целое паломничество к нам в уком открылось. Как в музей люди заходили поглазеть на экспонаты.

Про красномольцев-разбойников по всему городу уже сказки рассказывали. Рубцовым Носом детей пугали.

Вот после всего этого и поставь вопрос о приеме этой дикой ячейки в союз, о названии ее комсомольской!

И без того нас враги-обыватели костили-честили, не хватало, чтобы обозвали разбойниками.

Как тут быть, что делать? Думайте, укомовцы, думайте. На то в руководство избраны.

Думали, думали ребята, головами качали, правильного решения так найти и не могли.

Жаль, товарища Янина не было - председателя. Этот бы правильно решил. Он все села знал, какое чем дышит и чем от других отличается. Но его вызвали в Тамбов.

И вдруг сама жизнь все решила-вырешила.

На самое последнее заседание ворвался вдруг начальник ЧОНа* Климаков. Он всегда врывался. Его вопросы не терпели отлагательства. То восстание кулаков в мордве, то нападение кулацких банд на Шацк, то приближение антоновцев к линии железной дороги. И всегда дело кончалось поголовной комсомольской мобилизацией и выездом в угрожаемый район с оружием в руках.

_______________

* ЧОН - части особого назначения, составляющиеся из партийно-комсомольских работников для борьбы с бандитизмом.