О скорбях отечества

Сколько их погибло и еще погибнет,

Чтоб вконец не сгинул этот Мир во зле?

Пусть Добра и Правды вряд ли он достигнет -

Все же меньше скверны будет на Земле!

Памяти П.И. Чайковского.

(к столетию трагической кончины)

Как рано наши гении уходят:

Кто в тридцать семь, а кто – и в двадцать шесть…

Судьба любые способы находит

Обрушить на пророка свою месть!

Стакан воды – и вот она, холера:

Нет гения. Но музыка жива,

А в музыке – Любовь, Надежда, Вера:

Она волшебна и всегда нова!

Но сколько не родилось дивных перлов,

Что смертным о бессмертии гласят -

Великих, потрясающих безмерно:

Ему ведь было чуть за пятьдесят!

И Петр Великий умер в эти годы…

Но, может быть, не менее велик

И этот Петр: он в памяти народа

Себе нетленный памятник воздвиг!

Наперекор сомнениям и страхам.

Благодарю Тебя, о Боже,

Что я ни в чем не преуспел,

Что часто мне плевали в рожу,

А я, как правило, терпел…

Благодарю Тебя, Всевышний,

Что нестандартный облик мой

Порой отпугивает ближних,

И вечно я для них чужой!

Благодарю, о Всемогущий,

Что мне фатально не везет,

Что нечисть адская все пуще

Мой дух измученный грызет!

Благодарю Тебя, Создатель ,

Что я, отмучившись, умру,

И труд мой – я слегка писатель -

Взовьется пылью на ветру!

Прости, Господь, но муки ада

Я уж изведал на Земле,

А рай – не грешнику награда:

Парить бы в тихой полумгле!

Полет.

Не знал я ощущения полета -

Хотя на самолетах и летал…

Был бит судьбой, но все ж не ждал чего – то

Столь дикого: как кур в ощип попал!

Он подстерег во тьме – несчастный случай:

Совсем нежданно в пустоту шагнул,

И – уж такой я, видно, невезучий -

В молчании, без крика "караул",

Лечу! Причем лечу довольно долго -

Хоть падаю лишь с крыши гаража…

Нет надо мной спасительного шелка,

И я не листик, что парит, кружа!

Все вниз и вниз – с хорошим ускореньем…

А как хотелось бы наоборот:

К небесным сферам в вечном устремленьи

Душа живая сызмальства живет!

Она б туда и унеслась, наверно,

Коль с этажа б высокого упал…

Для тела б это было очень скверно,

Зато бы сразу в лучший мир попал!

А так – лишь средней тяжести увечье:

Больница, боль, лежанье на щите…

Чудны дела и судьбы человечьи

В земной юдоли, в тяжкой маяте!

О Боже! Ты Один, наверно, знаешь,

Зачем я совершил такой полет:

Не за грехи ли кости мне ломаешь,

Кладешь на душу угрызений гнет?

Хотя, наверно, это тот, нечистый…

А Ты лишь отвернулся от меня,

И скорбный путь – сиротский и тернистый -

Я прохожу, судьбу свою кляня!

Не смею я молить Тебя о чуде -

Пусть Ты и милосерд, и всемогущ,

Но, видя, как кругом страдают люди,

Просить ли благ земных иль райских кущ?

Мне без Тебя так страшно, сиротливо…

Взывать к Тебе из бездны, как Давид?

Но нет: уста сжимаются пугливо,

И лишь душа от язв и ран кровит!

Начало.

Автол, нигрол, солярка…

Бензин да солидол…

Я в ямах автопарка

Пристанище нашел.

Мне от роду – пятнадцать:

Для всех я здесь – пацан;

Мне платят в день рубль двадцать;

Хамит любой болван!

Народ кругом простецкий:

Все водка да жратва…

Жгут слух мой полудетский

Похабные слова!

То дрема, то запарка;

Наставник – самодур;

Метла, скребок, грабарка -

Когда же перекур?

Вcю черную работу

Я должен выполнять.

Нерадостно мне что-то…

Но некому пенять!

Учусь в вечерней школе -

Хожу в девятый класс.

И о сиротской доле

Вздыхал уже не раз.

Родители – то живы,

Да я от них сбежал:

Отец меня глумливо

Тиранил, унижал!

А мать, хоть и жалела,

Но не могла помочь:

Ведь и сама терпела

Обиды день и ночь!

Мне даже мысль ужасна

Вернуться в этот ад,

Хотя томит всечасно

Дна жизни мрак и смрад!

Безрадостный и хмурый

Рассветный час судьбы…

Хрупка моя натура

Для жизненной борьбы!

Одиночество.

Одиночество – славная штука,

Если длится денек или два…

Но тогда это горькая мука,

Пред которой бессильны слова,

Когда нет тебе в Мире привета,

Ты не нужен нигде никому,

И мучительно ищешь ответа:

Почему? Почему? Почему?

Коль легла эта гиблая мета

На тебя приговором судьбы,

Не увидишь ни ласки, ни света

До архангельской зычной трубы!

И твою одинокую муку

Никогда и никто не поймет,

Не протянет участливо руку,

Слез сиротских вовек не утрет!

Будешь лить их до самой могилы,

Но никто и тогда не вздохнет,

Когда снимут небесные силы

С тебя жизни безрадостной гнет!

И забыт будешь всеми и сразу -

Лишь закончит могильщик свой труд,

И ни разу, ни разу, ни разу

На могилу к тебе не придут!

Может, Бог лишь тебя не забудет:

Ты ведь тоже хоть в чем – то – как Бог:

Он ведь тоже вовеки пробудет

Одинок! Одинок! Одинок!

Святая пустота.

Мир пуст. Он пуст давно и безнадежно.

Он полон жизни – но не для меня:

О! Если б, если б только было можно

Поймать хоть искру Божьего огня!

Но пусто на Земле и пусто в Небе:

Куда ни взглянешь – всюду пустота!

Как жить, как думать о насущном хлебе

Под страшным грузом этого креста?

Святая пустота! Услышь мой ропот:

Что делать мне в объятиях твоих?

Я не машина, не прибор, не робот…

Простите за слезливый этот стих!

Исповедь еретика.

Я, может, был бы нехристем до гроба:

Все как – то трудно верилось мне в то,

Что Бог страдал и умер в муках, чтобы

Спасти людей?… – Нет, что – то здесь не то!

И разве стало в этом Мире лучше

С тех давних пор? Ведь шел за веком век,