О Ричарде Шарпе замолвите слово

Выбирая имена персонажам саги о Шарпе, Бернард Корнуэлл не мудрствовал лукаво. «Генри», «Бартоломью», «Уильям» ( Фредериксон, конечно же, тоже «Уильям». «Вильямом» в своих переводах сделал его я, ибо в русском языке приняты две равноценные  транскрипции имени “ William”, например, «Вильям Шекспир» и «Уильям Блейк», но «Вильям», как мне показалось, подчёркивает немецкое происхождение капитана. У Корнуэлла солдаты прозвали Фредериксона “ Sweet- william”, что с английского дословно переводится, как «турецкая гвоздика». У меня капитан - «Красавчик Вильям». Почему? При переводе с одного языка на другой  перед толмачом всегда встаёт нелёгкий выбор: что сохранять, дух произведения или букву? Сохранить и то и другое практически невозможно. Как пишет Корней Чуковский в книге «Высокое искусство перевода», в тридцатые годы в СССР существовали две школы толмачей. Одни придерживалась мнения, что перевод должен быть дословным, как подстрочник. Другие считали, что важнее донести смысл и стиль автора, а соответствует ли количество абзацев в оригинале произведения количеству красных строк в переводе – дело десятое. Чуковский с сожалением отмечает, что усилиями «буквоедов» задорная проза его любимого писателя Чарльза Диккенса превратилась в нуднейшее неудобочитаемое чтиво. «Перевод по смыслу» мне лично ближе, а потому, исходя из того, что “ sweet”- это «сладкий, ароматный, милый», я остановился на не самом удачном, но всё же точнее передающем солдатский намёк на внешность варианте «Красавчик Вильям». Были, конечно, и другие: «Душка Вильям», например… Однако от них пришлось отказаться по двум соображениям. Во-первых, для речи простых солдат больно вычурно, а, во-вторых, подобное прозвище намекает не столько на внешность, сколько на нестандартную сексуальную ориентацию, что в случае с Фредериксоном действительности не соответствует) не режут слух русскоязычному читателю, что уж говорить о читателе англоязычном? Ирландец Харпер носит имя «Патрик», которое настолько ирландское, что его уменьшительной формой «Пэдди» англичане издавна обозначают любого уроженца Зелёного острова (раз «Ваня», значит, русский; раз «Пэдди», значит, ирландец).

Из ряда обычных имён выбивается, пожалуй, одно. Думаю, вы уже догадались, какое. Да-да, Обадия. Познакомившись с бессмертным, как кошка, сержантом Хейксвеллом в романе «Тигр Шарпа», я мельком подивился бессердечию Корнуэлла, окрестившего героя, пусть и отрицательного, столь диковинно, дальше привык и не обращал на имя внимания. Когда же взялся за перевод «Роты Шарпа», вопрос с имечком Хейксвелла встал передо мной вновь.