О процессе цивилизации. Том II. Изменения в обществе. Проект теории цивилизации

Людовика IV, отличавшегося личной смелостью и беспримерным мужеством в бою, иногда называют «le roi de Monloon», королем Ланским. От всего домена Каролингов ему остался лишь Лан. Последние представители этого дома уже почти не располагали войсками, чтобы отстаивать свои интересы. У них не было и земель, которые они могли бы раздать, чтобы кормить и вознаграждать своих людей[13]: «Un jour est venu, où le descendant de Charlemagne, entouré de propriétaires, qui sont maîtres de leurs domaines, n’a plus trouvé d’autre moyen de garder des hommes à son service, que de leur distribuer des terres de fisc avec des concessions d’immunité, c’est à dire, pour se les attacher, des les rendre de plus en plus indépendants et pour pouvoir régner encore d’abdiquer toujours de plus en plus»[14]. Все ослабляло короля, и все то, что Каролинги делали, дабы упрочить свои позиции, в конечном счете обращалось против них.

7

Та территория, что стала в дальнейшем Францией, а в прошлом была царством западных франков, к рассматриваемому нами времени уже распалась на множество уделов. В итоге долгих столкновений между примерно равными по силе князьями установилось некое равновесие. Когда не осталось наследников Каролингов по прямой линии, из племенных властителей или удельных феодалов королем мог быть избран лишь тот, чей дом отличился в борьбе с норманнами и потому уже издавна был сильнейшим конкурентом Каролингов. Вспомним, что в землях восточных франков в этой ситуации королевская власть перешла к саксонским герцогам, успешно защищавшим страну от вторжений славян, венгров и датчан с востока и севера.

Смене власти в западнофранкском царстве предшествовала долгая борьба между домом герцогов Иль-де-Франс с последними Каролингами.

Когда Гуго Капет получил корону, его позиции уже были существенно ослаблены — французских герцогов тоже затронул процесс, приведший к закату Каролингов. Герцоги также заключали союзы и призывали на службу, расплачиваясь землей и привилегиями. Домены (и, следственно, власть) герцогов Нормандии (к тому времени норманны осели и приняли христианство), герцогов Аквитании и Бургундии, графов Анжу, Фландрии, Вермандуа и Шампани были не меньше, а порой и больше, чем территория (а, соответственно, и могущество) нового королевского дома, герцога французского. А в расчет принимались именно сила и территория. Родовые владения составляли действительный базис королевской власти. И если родовые владения королевского дома были не больше, чем у других феодалов, то и власть их была ничуть не больше. Регулярные доходы они могли получать только из этого источника. С других территорий поступали разве что церковные сборы. Кроме этого, как «короли», они почти ничего не получали. А та функция, которая в немецких землях раз за разом позволяла королевскому центру преодолеть центробежные тенденции, а именно, функция короля как военного предводителя в борьбе с внешним врагом и завоевателя новых земель, в западнофранкских областях сравнительно рано отпадала. Это было одной из причин того, что распад королевского домена на уделы здесь происходит и раньше, и радикальнее, чем там. Области восточных франков значительно дольше испытывали угрозу со стороны чужеземных племен. Поэтому там короли вновь и вновь выступали в роли вождей, собирающих под своей рукой разные племена для защиты от врага; тем самым они получали возможность продвигаться в новые области, захватывать новые земли и распоряжаться ими. Распределяя эти завоевания, они поначалу могли сохранять сравнительно большое число слуг и ленников, зависимых от центра.

Напротив, области западных франков, с тех пор как норманны перешли к оседлости, почти не знали серьезной внешней угрозы. В отличие от восточнофранкских областей, здесь не было свободного пространства непосредственно за границей царства, не было возможности захвата новых земель. Это ускоряло дезинтеграцию. Отсутствовали два фактора, дававших королям перевес над центробежными силами: важная роль центра в обороне и в завоевании. А так как в данном обществе лишь эти факторы связывали различные земли с центральной властью отношениями зависимости, то в распоряжении короля оставалось не намного больше, чем его собственная территория.

«Этот так называемый суверен является простым бароном, владеющим несколькими графствами по берегам Сены и Луары, что соответствуют где-то четырем или пяти нынешним департаментам. Его домен едва способен обеспечивать теоретическое величие короля. Это — не самый значительный и не самый богатый из уделов, союз которых создал сегодняшнюю Францию. Король менее могуществен, чем иные из его крупных вассалов. Как и они, он живет доходами со своих имений, получаемых с крестьян, трудом своих крепостных и „добровольными пожертвованиями“ аббатств и епископов своего удела»[15].