О проблемах языка и мышления

С твоим snieunt (следующую букву я не разбираю) jown не могу добиться толку. Могу объяснить тебе только согласно этимологии lucus a non lucendo [слово «роща» от слова «не-свечение»], что по-датски snoe значит вертеться, a jean даже.

(К. Маркс. Письмо Ф. Энгельсу 5/IV 1869 г. – Там же, 184 // 32, 233 – 234.)

466

Snieuntojown, это – s"un-jown-to-jown, т.е. суббота вечером (Sonn-Abend-zu-Abend).

Над этим словом мне пришлось не мало поломать голову; вообще в западно-фризском языке очень много трудностей.

(Ф. Энгельс. Письмо К. Марксу 7/IV 1869 г. – Там же, 187 // 32, 237.)

467

Для Флеровского, – имя это неславянское и тем более нерусское: ни одно русское слово не начинается с фл., кроме фланговый солдат, флот, фланкировать и т.д., – тебе придется, вероятно, воспользоваться Годиссаром, потому что хотя в три месяца можно выучиться и по-русски настолько, чтобы прочесть такую книгу, но у тебя ведь нет теперь времени для этого. Дай просмотреть ее Годиссару, и если в ней есть что-либо интересное, я, может быть, сумею летом снова немного заняться ею, чтобы освежить свои знания русского языка, когда покончу с Ирландией. От Ирландии до России il n’y a qu’un pas [только шаг].

(Ф. Энгельс. Письмо К. Марксу 24/Х 1869 г. – Там же, 240 // 32, 303 – 304.)

468

В одной из здешних библиотек я открыл, наконец, экземпляр Прендергаста и надеюсь, что мне удастся достать его. К моему счастью или несчастью вышли в свет и старые ирландские законы, и таким образом мне придется преодолевать и их. Чем основательнее я изучаю предмет, тем яснее становится для меня, что английское нашествие лишило Ирландию всякой возможности развития и отбросило ее на столетие назад, и при том тотчас же, начиная с XII века; при этом не следует, разумеется, забывать, что трехвековые нападения и грабежи датчан уже значительно истощили страну. Но они все же прекратились больше чем за сто лет до нашествия англичан.

За последние годы в исследованиях об Ирландии замечается несколько более критический подход, особенно это относится к работам Петри, посвященным изучению страны; он заставил меня читать немного и по кельто-ирландски (разумеется, с параллельным переводом). Это, по-видимому, не так трудно, но глубже я в эту штуку не погружаюсь, хватит уже с меня филологической чепухи. Что говорится там о старых законах, я увижу на днях, когда получу книгу.

(Ф. Энгельс. Письмо К. Марксу 19/I 1870 г. – Там же, 280 // 32, 348 – 349.)

469

Поздравляю тебя с успехами в русском языке. Ты приведешь в восхищение Боркгейма, да это и хорошо; мои познания в русском языке уже снова почти испарились, а когда твои испарятся, я смогу начать снова.

(Ф. Энгельс. Письмо К. Марксу 19/I 1870 г. – Там же, 280 // 32, 349.)

470

Неужели ты думаешь, что я за a few weeks [несколько недель] изучил русский язык настолько и знаю хотя бы не то, что ты позабыл, но столько, сколько у тебя осталось бы, если бы ты позабыл в три раза больше? Я ведь только еще начинающий.

(К. Маркс. Письмо Ф. Энгельсу 22/I 1870 г. – Там же, 281 // 32, 350.)

471

Из книги Флеровского я прочел первые 150 страниц (они посвящены Сибири, Северной России и Астрахани). Это – первое произведение, в котором сообщается правда об экономическом положении России. Человек этот – решительный враг так называемого «русского оптимизма». У меня никогда не было радужных представлений об этом коммунистическом Эльдорадо, но Фл[еровский] превосходит все ожидания. По истине удивительно и во всяком случае показателем какого-то перелома является то, что подобная вещь могла быть напечатана в Петербурге.

«У насъ пролетариевъ мало, но зато масса нашего рабочаго класса состоитъ изъ работниковъ, которыхъ участь хуже, чем участь всякаго пролетарiя» [подчеркнутая фраза написана Марксом по-русски].

Способ изложения весьма оригинален, больше всего напоминает в некоторых местах Монтейля. Видно, что человек этот всюду разъезжал и наблюдал все лично.

(К. Маркс. Письмо Ф. Энгельсу 10/I 1870 г. – Там же, 286 – 287 // 32, 357 – 358.)

472