О проблемах языка и мышления

Как же это объяснить? При той решающей роли, какую играет родство в общественном строе всех диких и варварских народов, значение столь широкого распространения системы не может быть сведено на-нет одними фразами. Система, действующая повсеместно в Америке, существующая и в Азии у народов совершенно другой расы, встречающаяся весьма часто в более или менее видоизмененных формах повсюду в Африке и Австралии, – такая система требует исторического объяснения, от нее нельзя отговориться, как это пытался сделать, например, Мак-Леннан. Обозначения отец, дитя, брат, сестра, – не просто почетные названия, а влекут за собою вполне определенные, весьма серьезные взаимные обязательства, совокупность которых составляет существенную часть общественного строя этих народов. И объяснение нашлось. На Сандвичевых островах (Гаваи) существовала еще в первой половине настоящего [т.е. XIX] века форма семьи, дававшая таких же точно отцов и матерей, братьев и сестер, сыновей и дочерей, дядей и теток, племянников и племянниц, какие требуются американско-древне-индейской системой родства. Но удивительно! Система родства, действовавшая на Гаваи, в свою очередь, не совпадала с фактически существовавшею там формой семьи. А именно там все без исключения дети братьев и сестер называются братьями и сестрами и считаются общими детьми не только своей матери и ее сестер или своего отца и его братьев, но и всех братьев и сестер своих родителей без различия. Если, стало быть, американская система родства предполагает уже не существующую в Америке более примитивную форму семьи, которую мы еще действительно находим в Гаваи, то, с другой стороны, гавайская система родства указывает на еще более первобытную форму семьи, наличности которой мы, правда, уже нигде не можем доказать, но которая должна была существовать, так как иначе не могла бы возникнуть соответствующая система родства.

«Семья, – говорит Морган, – представляет собою активный элемент; она никогда не стоит на месте, а движется от низшей формы к высшей, по мере того, как общество развивается от низшей ступени к высшей. Напротив, системы родства пассивны, лишь через долгий промежуток времени они регистрируют прогресс, проделанный семьею, и претерпевают радикальные изменения лишь тогда, когда радикально изменилась семья».

«И точно так же, – прибавляет Маркс, – обстоит дело с политическими, юридическими, религиозными, философскими системами вообще». В то время как живая семья развивается, система родства окостеневает, а в то время как последняя продолжает существовать в силу привычки, семья вырастает из ее рамок. Но с такою же самою достоверностью, с какой Кювье по найденным около Парижа костям скелета животного мог заключить, что этот скелет принадлежал сумчатому животному, и что там некогда жили вымершие сумчатые животные, – с такою же достоверностью можем мы по исторически унаследованной системе родства заключить, что существовала соответствующая ей вымершая форма семьи.

(Ф. Энгельс. Происхождение семьи, частной собственности и государства, 28 – 30. 1932 г. // 21, 34 – 36.)

422