О пользе размышлений

Гарри хотелось задать директору еще множество вопросов, но он уже понял, что получит на них либо крайне уклончивые ответы, либо обещание ответить когда-нибудь потом. Но был один вопрос, на который мальчик рассчитывал получить более-менее определенный ответ. Ведь, скорее всего, Дамби и затеял весь этот разговор ради того, чтобы Гарри смог задать его.

— Сэр, объясните, почему вы не хотите сближения магического и обычного миров? Ведь в выигрыше от этого окажутся все.

— Мой мальчик, ты же на собственном опыте знаешь, как маглы относятся ко всему необычному. Они никогда не примут магию как должное и будут всеми силами стараться уничтожить ее. Да, в наше время вряд ли стоит ожидать костров инквизиции, но общественное мнение убивает не хуже, чем огонь. Все закончится тем, что быть волшебником станет неприлично, и мы просто-напросто постепенно забудем магию. Пройдет не так много лет, и некому будет учить детей волшебству. Да, для кого-то жизнь в магловском мире окажется лучше, чем в волшебном. Но когда эти люди поймут, что они потеряли, то будет слишком поздно. Человек не станет счастливее, если будет иметь не три рубашки, а тридцать. Магия дает каждому из нас возможность творить, а вот большинству маглов это недоступно. И поверь, это гораздо важнее, чем любые материальные блага. Соединить наши миры — значит предпочесть комфорт развитию таланта. Подумай над моими словами на досуге, и ты поймешь, что я прав.

* * *

Гарри лежал в постели и размышлял над беседой с директором. Дамби нашел удачный предлог, дабы оправдать десять лет его мучений у Дурслей. Вот только Поттер знал, что без участия его мудрого наставника эти годы прошли бы для него гораздо приятнее. Хитрый директор сам потребовал от его родственников показать Гарри их худшие черты характера и не забыл подкрепить свои слова угрозами. После этого волшебный мир, по сравнению с обычным, должен был показаться мальчику раем. Вот только тетя проболталась об этом незначительном умолчании профессора, и Гарри знал, кому обязан своим «счастливым детством».

Ну а усилия, приложенные Дамби, дабы Поттер не ступил на сторону тьмы, Гарри заметил и без чьих-либо подсказок. По мнению Дамби, после общения с Хагридом и Уизли юный герой должен был направиться прямиком в Гриффиндор, и то, что вместо этого он очутился в Рейвенкло, говорит исключительно о его умении мыслить, а никак не об отсутствии у директора желания сделать выбор за него. Впрочем, он сумел не попасть в Слизерин, что явно больше всего пугало директора, так что можно считать, что в этом случае они нашли приемлемый компромисс.

И уж конечно, директор не сообщил самого важного для него — с какого перепугу Риддл начал охоту на ребенка. Ни сам злобный темный маг, ни его дружки никогда не нападали на младенцев. По крайней мере, газеты того времени не писали о подобных случаях. В волшебном мире рождалось слишком мало детей, чтобы спокойно творить подобную низость. И директор ясно сказал, что эту причину он знает, но сообщать ее самому заинтересованному в раскрытии тайны лицу пока не намерен. Ну что же, это неприятно, но не смертельно. Будем считать, что причина этой вражды никуда не делась, и готовиться к тому, что возродившись в очередной раз, Риддл опять возьмется за старое.

Ну а мнение директора об обычных людях вызывало у Гарри только кривую усмешку. Нет, разумеется, если старательно запугивать рядовых обывателей, то их отношение к магии будет однозначно резко отрицательным. Вот только если вместо этого показать им, что волшебство это в первую очередь способ облегчить жизнь, а не доставить неприятности окружающим, то и отношение этих самых людей к магии будет совершенно другим. За примерами далеко ходить не надо. Как только Дадли сообразил, что магией можно не только вырастить у него поросячий хвост, но и заработать деньги, так сразу же перестал видеть в волшебстве что-то нехорошее.

Гарри было понятно на собственном примере, что для обычного волшебника объединение миров не принесет ничего, кроме пользы. А вот для упертых консерваторов, вроде Дамби, подобная интеграция станет катастрофой. Тот же директор уже не сможет столь вольготно распоряжаться в Хогвартсе, творя все, что его левая нога пожелает. В современном мире никто не позволит ему держать в качестве преподавателя призрака, на лекциях которого все спят, или же фанфарона Локхарта. Одного прошлогоднего случая с Квирреллом было бы достаточно, чтобы Дамби раз и навсегда покинул школу. А в маленьком магическом мирке он по-прежнему звезда первой величины, и законы ему не писаны.