О них не упоминалось в сводках

— Похороните, пока есть возможность, — распорядился старший лейтенант Федоров, находившийся на пункте рядом со мной.

Высокий черноглазый красноармеец, молча, с помощью Семенихина взвалил на спину тело убитого товарища и скрылся в кустарнике. А мы даже не догадались спросить имена и фамилии, не узнали, из какого подразделения были эти смельчаки.

Перейдя на другую сторону рощицы, мы попали на огневую позицию той гаубицы, которая вступила в единоборство с танком. У накренившегося набок 122-миллиметрового орудия был разворочен щит, сбиты прицельные приспособления и разбито одно колесо. Тут же в неестественных позах лежали трое убитых бойцов и до неузнаваемости изуродованный старший сержант — командир орудия.

Около гаубицы не осталось ни одного снаряда, только стреляные гильзы. Метрах в десяти от нее застыл подбитый танк. Видимо, орудийный расчет прикончил его последним снарядом. Сила удара была так велика, что и лобовая броня танка не выдержала. Внутри его что-то горело. Вокруг дымилась земля.

Взяв документы убитых, мы покинули место жестокой дуэли. О бесстрашных артиллеристах я потом докладывал полковнику Семенову, но сейчас уже не могу вспомнить их фамилии. Помню лишь, что это были бойцы из 1-го дивизиона 141-го артполка.

А вот еще один подвиг артиллеристов.

До батальона автоматчиков с десятком танков ворвались на передний край нашей обороны. Наши немногочисленные пушки, стрелявшие прямой наводкой, и истребители танков сумели подбить несколько вражеских машин. Но отдельные мелкие группы пехотинцев, не выдержав натиска, начали отходить. Положение становилось угрожающим.

В это время из-за безымянной высотки, что справа от шоссе, выскочил бронированный трактор-тягач «Комсомолец». На предельной скорости врезался он в самую гущу фашистских автоматчиков, стал давить их и поливать огнем из двух пулеметов. Ответная стрельба из автоматов не причинила тягачу вреда, пули отскакивали от его брони. Минут пять тягач, управляемый чьей-то опытной рукой, носился вдоль фронта, добивая тех, кто не успел обратиться в бегство. Вражеские танки стреляли по нему из пушек, но тягач, как заколдованный, оставался невредимым. Наша пехота приободрилась. А танки, видя, что автоматчики потерпели неудачу, начали отходить за железную дорогу, огрызаясь огнем. При отходе они потеряли еще две машины — их подбили наши артиллеристы.

Один из танков выстрелил в тягач, но промахнулся, хотя расстояние не превышало трехсот — четырехсот метров. Быстроходный «Комсомолец» ринулся к своему более мощному врагу. Тот попятился, но было уже поздно. Машины столкнулись. Раздался взрыв, перекрывший остальные звуки боя. На месте столкновения осталась груда исковерканного дымящегося металла.

Храбрый экипаж тягача погиб. Их было пятеро: командир взвода, водитель и трое бойцов — все из 129-го противотанкового дивизиона. Их имена стерты временем…

После войны удалось разыскать лишь одного фронтовика из 129-го дивизиона — бывшего командира огневого взвода Г. Брыклю. Но он не смог вспомнить фамилии мужественных бойцов, которые таранили вражеский танк.

Перед вечером фашисты возобновили атаку. После короткого жаркого боя, потеряв, десять танков, они сумели смять наши подразделения и вклиниться в оборону. Мы вынуждены были отойти. Но не только горечь отступления переживал я в те часы. Я был горд за свою дивизию, особенно за артиллеристов, не дрогнувших перед танковой лавиной. Враг во много раз превосходил наши силы, но все-таки мы задержали его больше чем на сутки и нанесли ему серьезный урон.

Я поспешил в деревню Синявка, но штаба дивизии там не застал. Он уже снялся. По дороге я догнал штабную батарею во главе с Макаровым. Она тоже оторвалась от колонны штаба. Вся дорога от Синявки на восток была отмечена следами варварских налетов фашистской авиации. На обочинах — трупы людей и лошадей, сброшенные остовы обгоревших грузовиков.

У Филипповичей, около старой советско-польской границы, мы увидели скопление автомашин. Меня это удивило, так как за последние дни по шоссе через боевые порядки дивизии прошло гораздо меньше транспорта. Оказалось, что основная масса машин прибыла сюда по проселочным дорогам со стороны Барановичей, Несвижа, Клецка. Как маленькие ручейки к реке, машины стекались к шоссе.

На контрольно-пропускном пункте останавливали и проверяли всех едущих. Здесь же находился командир 28-го стрелкового корпуса генерал-майор В. С. Попов. Он задерживал все подразделения и направлял их в Слуцкий укрепленный район, расположенный по линии старой границы.

Еще утром Тер-Гаспарян в разговоре с Семеновым высказывал большую надежду на этот укрепленный район.

— Там немцы обожгутся крепко. Сядем в железобетон — и ни с места! — согласился Семенов.

Но, осмотрев несколько дотов, мы сразу разочаровались. Оружие с них было снято, они давно уже заросли травой. Мы недоумевали: кому и зачем понадобилось перед самой войной демонтировать эти мощные укрепления?