О маленькой птице размерами с остров

Вход в Иерусалим был не столь величественен, как то было в Вавилоне. И пока было так, Нику все чего-то не хватало, дворцов, храмов, величественных площадей и рыцарей в красных плащах. На входе его встретили стражники, трое мужей с копьями. Они совершено буднично рассказывали друг другу истории, периодически смеялись и пускали всех, кто бы ни вошел. Ник подошел ближе. Как ему казалось, он ни чем радикально не отличается от общей толпы, разве что без головного убора. Стражники остановили его.

– Кто такой? – без прочих прелюдий спросил один из троих, видимо всегда бравший на себя функцию распроссчика. От остальных он отличался разве что немного нарядом, больше в красных и синих цветах, но сложением ни сколько. Перед Ником все были роста невысокого, а уж эти и вовсе казались коротышками.

– Вы вряд ли слыхали обо мне, профессий я не имею, – отвечал Ник, с виду немного робея.

–Так ты бродяга, – почти и не спрашивая, утвердили стражники.

– Как я могу к вам обращаться? – спросил Ник.

– Ты обращаться не должен, спросят, так отвечай, – выкрикнул тот, что стоял слева.

– Чего замолчал? – снова спросил нарядный.

– Вы ничего не спросили, а я и молчу, – со смешком ответил Ник.

– Как тебя звать? – спросил один, и тут уже подошли все разом.

– Что если отвечать не следует ? – теперь уж вопросом отвечал Ник, ловя угрюмые взгляды, – не стану вам говорить, потому что боюсь.

– Боишься ты, верно, только ответить тебе придется, – не унимались стражники.

– Вы ведь меня и убить можете, так? – предположил Ник.

Стражники лишь быстро переглянулись. Пожалуй, пытаясь осознать нелепость предположения, тем самым давая понять, что так собственно и будет.

– Я ведь не смерти вашей боюсь, желаний и страсти вашей, перемены внезапной, какая могла бы произойти. Довериться вам боюсь и все погубить. Злу вашему поддаться, то мне страшней, что ваша смерть, – высказался Ник в полной серьезности, – один ведь раз убьете? – продолжил Ник уже шуткой.

Стражники уже было начали смеяться, и могло так стать что и пропустили бы бродягу. Ник стал вытирать со лба пот рукавом своего чуть похожего на рубаху одеяния и выронил небольшую глиняную табличку, на ней было имя – Каин. Тот что стоял слева быстро метнулся к табличке и когда Ник уже схватил ее взял того за руку.

– Отдай сюда, – прокричал ряженный. Второй рывком хотел было вырвать табличку из рук Ника, но не сумел.

–Нет, – ответил Ник едва слышно.

Все трое разом кинулись не то чтоб схватить, а даже скорее убить наглеца. Их рты были разинуты в устрашающем крике, руки в неистовых размахах заносили оружие и сами бы они кинулись в бегство, если бы их гнев был направлен обратно. Но смотрели они не в зеркало, а на бродягу, стоявшего против них как статуя в след за которым, опережая его, ринулась конница. Войска города проносились, бежали и шли чрез врата. Ник пошел следом, медленно и спокойно, аккуратно обходя троих ужасных в своем гневе младенцев, стоявших против него.

Здесь не было праздника, но как и всегда тысячи любопытствующих, страждущих горожан вышли к воротам, только потому, что навстречу им выйдет властитель Шалема. С какою бы новостью он не явился, его верно ждала толпа и оклики во славу ему. Будто и не всем царям и властителям мира была воспета похвала, слава будто не за каждым шла именем что завоевывал и правил. Ник шел следом, словно не замечая «славного господина». Все уже начали было думать разное, о спутнике шествующим следом и ни кто не догадывался о его совершенном не причастии. Но кое-кто все же знал и оставил затем даже пост свой и ворота что должны охранять. Они вновь бросились на ненавистного им бродягу, но в ту же секунду увидели и лицо шедшего рядом.

– Повелитель, – все трое ринулись кланяться, пытаясь взять слово.

– Хорошо ли вы охраняли дом мой и стены? Хе-хе ну чего еще? – ухмыляясь, отозвался Араван наместник Шалема.

– Один лишь этот сумасшедший ворвался сейчас, прикажешь ли убить его? – сказал тот, что молчал до сего времени.

– за что же ему умирать? – спросил Араван.

– Он не исполнил приказа, прошел недозволенно, – нелепо пролепетал ряженный, хотя на тот момент он уже таким не казался, на фоне царя увешанного золотом и пестрыми тканями.

–Стало быть так и не иcполнил? – протяжно вопрошал не известно кого Араван, глядя все время в небо. В ту же минуту, словно прозрев от ушедшего облака, он уже свирепел на глазах.

– Кто охраняет ворота? Псы поганые, живо! – кричал Араван и снова пытался возобладать собой.

– А разве должен был исполнять? – спокойным тоном отвечал Ник на вопрос к нему.

– Должен? – переспросил Араван. После чего прошло не меньше минуты, как он нашелся что ответить, ибо удивление его было сверх великого как огромно, – если уж ты не признал меня в лицо, так скажу я тебе свое имя – имя твоего царя Араван. Услышал ты меня? – с напором на последнюю фразу прорычал царь.

– Имя твое я и в самом деле, пожалуй, слышал. Только что же оно по-твоему должно изменить? – ответил Ник безо всякой перемены.

– Покуда ты в моем городе, ты слуга мой и раб, – высказал Араван, пристально глядя в лицо бродяги.