О, как убийственно мы любим…

Иван Данилович – огромный и несокрушимый – орудовал дубиной, которую сам вырезал из лесной коряги, весившей никак не меньше четырёх пудов. Обработанная, она стала вдвое меньше по весу, но крепостью – камень. Витязи все были исключительной физической силы, но орудовать этакой дубиной в течение боя могли не многие.

…С той поры среди мунгалов долго ходили легенды о том, как сражались «багатуры-урусуты». Среди мунгалов, которые считали, что против них никто, нигде и никогда не устоит, и презирали все встречающиеся народы, их правителей и воителей.

Ещё долго после Калки они шёпотом рассказывали о том, как один урусут дрался с десятком, а десять – с сотней, и как долго лучшие нукеры Чингиз хана не могли их убить…

Как Нефедий Дикун, пронзённый копьём насквозь, срубил сначала стружие (древко копья), потом голову торжествующего мунгала; как доблестно бились Ставр Годинович, Данила Денисьевич, Миша Поток и все остальные витязи, а с ними щитоносцы и слуги.

Как новгородский Вышеслав, великан, с лицом, сплошь заросшим густыми чёрными волосами, борода до пояса, а голова лысая, увидев, что пал израненный его друже Гридя Ладога и, страшно возопив, стал махать своим двуручным мечом так, что многие враги бежали в страхе.

Но пал Вышеслав, пронзённый многими стрелами.

Пал Ставр Годинович и Данила Денисьевич, пал Миша Поток, пал Иван Данилович и все остальные витязи.

Последними вживе оставались Олёша Попович и Добрыня Злат Пояс.

Мунгалов уже было побито так много, что прискакал сам Субедей, с изменившимся лицом. Увидев, как сражаются урусуты, он вскричал:

– О, великий Сульдэ! Я просилу тебя достойного врага, но не на столько!.. Они просто уничтожают моих багатуров!

И приказал прикончить противника стрелами, потому что мунгалы уже страшились приближаться к нему на расстояние меча.

В лагерь Субедей вернулся сильно свирепым.

Тысячникам сказал:

– Урусуты – волчье племя, их надо истреблять под корень!

Пленённым князьям вначале велел срубить головы, потом передумал – «всё-таки вельможи» – и приказал быстро удавить «без крови»…

Оклемавшемуся Джебе-нойону в порыве откровения высказал:

– Мне кажется, что меня лично и всё моё войско высекла жалкая кучка урусутов! А теперь они на небесах и смеются над нами, потому что истинные багатуры!

Израненного и беспамятного князя Михаила Всеволодовича Переяславского привезли в Чернигов молодые русские витязи Евпатий Коловрат и Алёша Суздалец со своими щитоносцами, а так же княжескими служилыми людьми.

Город жил тревожным ожиданием вестей, а в тот памятный день – от Окольного града до Подола, от Третьяка до Пригорода – разразился безудержными рыданиями: черниговцы оплакивали павших в битве. Княжеский детинец тоже погрузился в траур.

В боль потерь примешивался ядовитый привкус сожаления: воины пали неотмщёнными, а мунгалы могут оказаться у стен града.

Малая княжеская дружина, оставленная для охранения внутреннего порядка, – слабая защита от врага внешнего.

Но уже на следующий день в Чернигов вошёл большой полк ростовского князя Василько Константиновича с воеводой Еремеем Глебовичем.

Горожане и посадские приободрились, ростовчан встречали радостно.

Михаил Всеволодович, уже пришедший в себя, поговорил с князем Василько и поведал ему про всё, что предшествовало битве у Калки: разногласие князей, отсутствие единоначалия; особо отметил самоотверженные действия дружины Александра Поповича.

Сердобольный князь Василько прослезился, вспомнив «дядьку»…

Амаль Ханум (Алмас) Гаджиева

Родилась 25 мая 1947 года в Азербайджане в многодетной семье, была девятым ребенком из десяти детей. Мама – мать-героиня. Про семью Гаджиевых было написано много статей, книг. Ибо мать, оставшись вдовой в тридцать с лишним лет, смогла дать высшее образование всем своим детям. В семье были профессора, кандидаты наук, поэты, математики, журналисты и т. д.

Ещё в школьные годы Амаль Ханум увлекалась литературой, писала стихи и рассказики, которые печатались в местной прессе. После школы поступила в институт иностранных языков – на французский язык, в который была влюблена. На втором курсе вышла замуж и уехала в Таджикистан. Через три года снова поступила в институт на отделение французского языка. После окончания некоторое время преподавала в средней школе, затем в Политехническом институте. Была приглашена на работу в ВАО «Интурист» в качестве гида-переводчика, где проработала более 10-и лет. Все эти годы также занималась журналистикой, очень много писала о культуре, театре, кино, или же критические материалы на злободневные темы, печаталась почти во всех республиканских газетах. Некоторое время писала фельетоны для сатирической передачи на радио. Является членом Союза журналистов РТ, членом Международной Конфедерации Союзов журналистов. Также занималась литературными переводами с таджикского, турецкого, французского, азербайджанского языков на русский язык. Пьесы, переведенные ею, поставлены на сценах театров республики.