О грехе и его последствиях

Что причиною, что такой ужасный враг, как грех, находит себе в нас так мало противоборства и так много послушания и благоприятства? то ли, что нам недостает силы и средств ко сражению с ним? Нет, сего нельзя сказать: ибо хотя мы, по коварству сего же врага, лишились первобытных сил на доброе, коими снабжены были при сотворении нас, но все еще имеем столько способности, что можем питать по крайней мере постоянное отвращение ко греху и его ядовитым соблазнам. С другой стороны, каждому из нас святою верою нашею даруются силы и средства новые, не меньшие тех, которыми обладали мы некогда. Что сих новых сил и средств достаточно для совершенной победы над грехом, — свидетелем тому целый многочисленный лик святых Божиих, кои, быв во всем подобны нам, обложенные тою же бренною плотию, находясь среди тех же соблазнов, сражаясь с теми же напастями, терпя то же, и стократ больше, не усомнились выйти на сражение со грехом, поражали его во всех его видах, остались наконец совершенными победителями: и теперь, свободные от всякого греха, исполненные всех совершенств, блаженствуют на небе, будучи готовы помогать нам во всяком греховном обстоянии нашем. Итак не бессилие наше виною того, что ужасный враг наш грех так ненаказанно господствует над нами. Что же? между причинами сего печального явления одна из самых главных — неведение, — то, что большая часть людей не знает своего врага и его ужасных свойств, не знает до того, что почитает его за своего друга. По-видимому, странно не знать греха тем, кои грешат непрестанно, но в самом деле так. Увы, мы знаем, слишком знаем грех, для того, чтобы грешить; но не знаем, как должно, греха для того, чтобы избегать его и ненавидеть! То есть, мы знаем ту сторону греха, которую он сам показывает нам, дабы обольщать нас, и не видим той стороны, которою он погубит нас и посему старается всячески скрывать от нас. В сем случае большая часть людей подобна младенцу, который, видев насколько раз разнообразные движения змеи и красивый перелив цветов ее на солнце, но не имея никакого понятия о яде ее, начал бы уверять, что он хорошо знает, что такое змея. При таком полузнании младенец готов, пожалуй, уверять, что змея прекрасное животное и что ее стоит иметь на своих руках, у своего сердца. Большая часть грешников совершенно подобны младенцу: иначе как изъяснить безумные похвалы греху и порокам, слышимые нередко из уст бедных грешников? Как понять, что многие не только грешат беспрестанно, но и хвалятся своими грехами? Утверждать, что они дошли до ожесточения нравственного и прямо ищут во грехе своей вечной погибели? Но этого бывая" не видно в сих несчастных людях; и они сами первые ужаснулись бы, если б кто начал производить их греховность из этого ужасного начала. Нет, они ищут во грехе своем не погибели себе, а блаженства; и думают найти его в нем потому, что, подобно младенцу, видят только волшебную пестроту змеиной кожи, и не видят жала и яда змеиного. Если же они увидели бы ясно последнее, поняли, какой яд скрывается в сладости греховной, и убедились совершено, что последняя греха зрят прямо во дно адово, то первые, может быть, поспешили бы навсегда расстаться со грехом, прокляли бы все наслаждения его, и решились не рабствовать своим страстям, а сражаться с ними насмерть.

При таком положении дела, очевидно, нет ничего нужнее, как распространять между людьми истинное понятие о грехе и его ужасных последствиях. Всяк, кто может, должен делать сие, должен всяким способом, при каждом удобном случае, сообщать другим, что он знает о яде греховном, какое его действие и какие против него надежные средства. Это обязанность каждого самая священная! Ибо, судите сами, не так ли именно поступаем все мы, когда идет на нас какая-либо ужасная язва: не расспрашиваем ли тогда друг друга, не рассказываем ли каждый, что он знает о язве, на кого и когда она особенно нападает, что ее привлекает и что ей противно, чем можно предохранить себя и избавиться от нее? Но какая язва может сравниться с язвою греховною и ужасными опустошениями, производимыми ею в роде человеческом? Посему нет долга в отношении к братиям нашим священнее того, как предостерегать их от греха, и для сего вразумлять в ужасное свойство ею — убивать нашу душу и тело. Это самый полезный предмет для собеседования наставников с учениками, родителей с детьми, домовладельцев с домочадцами, людей просвещенных с простолюдинами.

Но если на ком всецело лежит священный долг обнажать порок от всех личин его, и показывать все ужасные последствия, то на пастырях Церкви. По всей справедливости должно сказать, что в сем наипаче должно состоять попечение о душах, им вверенных. Ибо все истины спасения, как ни благотворны они, не произведут желаемого действия над грешником, доколе он не убедится и не восчувствует, что состояние греха, в коем находится он, есть состояние самое ужасное и погибельное.